Выбрать главу

Поход

Мне трудно подобрать слова для описания Великого Южного моря. Это такое огромное море, что ум человеческий не способен вместить его. При попутном ветре, под всеми парусами, никуда не сворачивая с курса, нигде не задерживаясь, армада сто пять дней переплывала океан. Можно было сойти с ума при мысли о расстояниях, отделявших нас не только от родины, но и от людей, от земли.

Магеллан вел нас на север, потом на северо-запад. Лишь его способность понимать пространство и, подобно птицам, чувствовать правильное направление позволили армаде не затеряться в водяной пустыне. Он один разумел, куда мы идем, потому что компасы здесь мало помогали, а вид созвездий был дик и чужд. Командор учил кормчих делать поправки к показаниям компасов и объяснял направление движения. Многое пришлось нам пережить, пока каравеллы ползли от одного края океана к другому, но не об этом я вспоминаю в первую очередь. Голос Магеллана звучит у меня в ушах, то негромкий, раздумчивый, то страстный и ярый. Посреди пучин, в тягостные дни голода и болезней Магеллан доверился мне.

— Антонио, друг мой, — сказал он, проницательно улыбаясь. — Я долго присматривался к вам и убедился, что вы человек, на которого можно положиться… Он начался много лет назад, этот поход, Викорати. И он не окончится ни на Молукках, ни в Испании, может быть, будет длиться веками. Вам придется много узнать и понять заново, друг мои…

Я ждал рассказа о чем-то загадочном и таинственном, но вечер за вечером разворачивалась передо мной, как ковер персидской работы, жизнь командора.

…Он родился в 1480 году в родовом имении семьи Магелланов в глухой португальской области на границе с Галисией. Был старшим сыном в обедневшей, но гордой дворянской семье и по семейным традициям должен был готовиться к службе при королевском дворе.

— Мой род — один из самых замечательных, самых древних в Португалии, — говорил Магеллан. — Но и в старинных летописях Испании часто с почтением вспоминают Магелланов. Ведь из соседней Галисии началась реконкиста; отсюда пошла война с маврами до того, как появились Португалия, Кастилия и Арагон. Мои предки брали штурмом могучие города мавров и тем самым обрекали себя на забвение и бедность, потому что жизнь отливала из наших гор в эти города, туда передвинулись королевский двор и маршруты купцов, а нам оставалось прозябать на отшибе. О неблагодарность правящих, ты издавна тяготеешь над моим родом!

Однако древность и заслуги Магелланов перед королевством почитались еще достаточно, чтобы Фернандо де Магеллана, шестнадцатилетнего провинциального дворянина, взяли в Лиссабон ко двору и сделали пажом сестры короля Мануэла, вдовствующей королевы Леоноры.

— Если бы я остался при дворе, жизнь моя сложилась бы по-другому. Но при мне в июле 1497 года отправляли в Индию армаду Васко да Гамы. При мне через два года прискакал ко дворцу короля обросший человек на загнанной лошади и закричал, что он, работорговец Артуро Родригеш, охотясь за рабами в Африке, встретил возвращающуюся с победой армаду Васко да Гамы и, бросив все, примчался, чтобы первым сообщить об этом королю. 18 сентября 1499 года я, как паж, принимал участие в торжественной процессии экипажа армады и вместе со всеми пялил глаза на индийцев, мавров, на награбленную восточную роскошь, что выставил напоказ Васко да Гама. Я и мои сверстники словно обезумели и рвались в Индию.

В экспедицию Кабрала его не пустили. Магеллан работал при дворе в морском ведомстве, имел доступ к секретным картам и отчетам мореходов, хранящимся в комнате, куда доступ открывало только разрешение самого короля, и ведомство не желало лишаться умелого работника. Не попал он и во вторую экспедицию Васко да Гамы в 1502 году. Лишь в 1505 вырвался из многообещающих, но тесных для него стен королевского двора и отправился с армадой Франсишку д'Алмейды, первого португальского вице-короля Индии.

— Д'Алмейда в середине июля привел нас в Килоа, мавританский город в Африке. Он лежал на острове, большой каменный город с оштукатуренными домами в три-четыре этажа, виноградниками вокруг, полями сахарного тростника, садами, где созревали лимоны, апельсины, гранаты. Мы вломились туда, как стая волков. Д'Алмейда немедленно вызвал к себе Ибрагима, эмира Килоа. Понятно, эмир отказался явиться, прислал богатые дары, чтобы умилостивить д’Алмейду. Вице-король вызвал его вторично. Ибрагим, страшась, бежал из города, передав командование войсками Магомету Аргуну. Тогда д’Алмейда послал экипаж армады штурмовать непокорный Килоа. Я попал в один из двух штурмовых отрядов, возглавляемых сыном вице-короля, Лоренсо д’Алмейдой, полководцем, боготворимым нами, его сверстниками.