Только потом женщина поняла, что он шептал, лаская ее, постанывая от наслаждения. Она поняла, что Майкл любит ее всем своим существом. Анну охватил небывалый прилив нежности, и тогда она уже знала, что никогда не сможет с ним расстаться.
Они лежали на мягком мху пещеры, их руки сплелись, сердца стучали уже не так сильно. Анна чувствовала и физическое, и эмоциональное исступление. Он дал ей гораздо больше, чем просто сексуальное наслаждение. Она чувствовала что-то еще, что-то новое для нее — прекрасное и сильное, у нее не хватало слов, чтобы описать это. От него исходила нежность и милосердие. С ним она чувствовала себя в безопасности, совершенно свободной, чтобы быть собой, такой как есть. Это была нежность, а не слабость. Майкл не был похож на тех мужчин, которых она знала раньше. Анна боялась его потерять. Он стоил того. Ему она доверяла.
Рэдклифф посмотрел в ее глаза и поцеловал в шею.
— О чем ты думаешь? — спросил он.
— О тебе. О себе, — честно ответила Анна. Она попыталась встать, но Майкл рассмеялся, приник к ее коленям и она опять упала в его объятия.
— Я не совсем уверена, что в состоянии ходить, — выдохнула она.
Майкл улыбнулся:
— Тогда я понесу тебя. Это ли не любовь?
У нее замерло сердце, когда он произнес это слово, но она рассмеялась:
— Я уж и не знаю, что такое любовь. Но нести друг друга не стоит, женщина осмотрела пещеру, не выпуская его из объятий.
— Ты видишь мои бриджи?
— Они расплавились.
Анна весело рассмеялась, упала на него, стараясь обнять и почувствовать снова. Он застонал и засмеялся:
— Ты — противная.
— Я знаю, — раздался ее веселый смешок. — Разве это не замечательно? Ты думаешь, что надо остановиться?
— По крайней мере, не в ближайшие несколько дней.
— Похотливый хам, — прошептала она и жадно, страстно его поцеловала.
Удовлетворенная, она тихо лежала в его объятиях.
— Как это прекрасно — смеяться вот так, с тобой, — она умиротворенно потянулась.
Опираясь на локоть, Майкл склонился над ней и проникновенно посмотрел в ее глаза.
— Это очень личное. Я забыл все это, а ты заставила вспомнить.
— Я?
— Да, — усмехнулся Майкл, — я все время пытаюсь изменить мир. Ты же знаешь, как жить в нем, — минуту он колебался, — Анна, я не могу отпустить тебя. Ни обратно в море, ни вообще.
— Разве одно подразумевает другое? — она улыбнулась и уткнулась подбородком в его грудь. — Я слишком счастлива, мне трудно быть серьезной.
Он отрывисто засмеялся:
— Тогда я просто замучаю тебя одним и тем же вопросом, я буду спрашивать тебя днем и ночью, пока ты не ответишь.
— Что ты хочешь спросить?
— Будешь моей женой?
Анна замолчала, неожиданная тишина напугала ее. От досады на лбу женщины появилась складка, когда она вспомнила, совсем того не желая:
— Но у меня уже есть муж.
— Не имеет значения. Он только называется мужем. Мы найдем выход, если только ты хочешь этого, Ты хочешь меня, Анна?
— О, Майкл, — она опять прильнула к нему, — всем сердцем! Ты действительно женишься на пирате?
— Нет, — он улыбнулся, — на женщине, — он взял ее за подбородок и посмотрел ей в глаза, — не могла бы ты бросить все это, Анна? Начать новую жизнь? Со мной?
Анна понимала, что хочет этого. Этот мужчина предлагал ей союз, основанный на взаимном уважении, желании вести и быть ведомым, на обожании, на том, чтобы придавать друг другу сил, а не отнимать их друг у друга. Она не хотела проверять или испытывать этого человека. Женщина чувствовала, как светлый поток облегчения и освобождения наполняет ее сердце. Она была готова оставить свою пиратскую жизнь, но напоследок ей хотелось понять одну вещь.
— Любовь моя, я готова начать новую жизнь. Но я не стану другой. Я всегда буду отверженной.
Он слегка нахмурился:
— Ты хочешь сказать — преступницей?
— Нет. Я хочу сказать — изгнанницей, как дельфин — изгнанник моря. Преступница-акула. Я имею в виду того, кто живет не по правилам, перешагивает все преграды, кто свободен. Кто вместо безопасности выбирает неизвестность, вместо праведности — беспорядок, неожиданность, волшебство, очарование.
— А если тебя схватят? — Я просто так не сдамся. К тому же, меня не схватят, если я оставлю свое ремесло. Я могу быть наказана только людской молвой, как наказана сейчас твоим отношением.
— Моим?
— Да. Я смогу бросить все, только если ты поймешь, что я делаю это потому, что мне это теперь не доставляет удовольствия…
Майкл крепко ее обнял. Анна отстранилась и серьезно посмотрела на него:
— Ты говоришь, что удача мне изменила, Майкл. Это случится только тогда, когда я перестану быть самой собой. Я пришла к выводу, что людям необходима клетка, а я не могу жить в клетке.
Он нежно ее поцеловал:
— Но я тебя и не прошу об этом. Я был бы глупцом, если бы пытался потушить в тебе этот огонь, — он усмехнулся, — особенно, когда я хочу согреть этим огнем свою душу. Я спрашиваю— тебя еще раз, Анна. Ты выйдешь за меня замуж?
Долю секунды женщина колебалась:
— Да, Майкл, когда-нибудь.
На следующее утро они неохотно возвратились в поселение. Пираты снаряжали небольшую лодку к берегам Кубы за черепахами и провизией. Майкл согласился поплыть, так как ему были нужны медикаменты.
— Приготовьте «Куин» к отплытию. Мэри тебе поможет, — нежно сказал он и поцеловал Анну.
— Куда? — Анна готова была уехать, но она не знала такого места, где они могли бы быть в безопасности.
— На Кубе я разузнаю, куда бы мы могли поехать. Может, что-нибудь и выберем, — он взял ее лицо в свои руки, — я возьму тебя с собой, Анна. Куда бы я ни поехал.
Они договорились, что Том Дэсон останется с Анной и Мэри и поможет перенести вещи на берег и организовать команду для плавания. Рэкхэма и пятерых пиратов вытащили из единственной на Сант-Катарине таверны. Они были так пьяны, что не могли двигаться. Майкл и десять других членов команды взяли курс на Кубу. Анна стояла на берегу, пока они скрылись из вида.
Пока Анна и Мэри готовили «Куин», небо стали затягивать уродливые тучи. Анна взглянула на берег и увидела, что и там небо темнеет.
— Боже мой! На нас надвигается шторм, — она позвала Мэри.
Над островом повисла зловещая тишина. Они с Мэри отправились к поселению.
Ветер налетел внезапно и тут же усилился до урагана. Над Анной склонялись пальмы, когда она пыталась укрыться в кустарнике. Море бешенно вздымалось. Потоки дождя лились на землю. Весь мир в одно мгновение превратился в брюхо темно-серого, задыхающегося, бьющегося монстра.
— Майкл погибнет! — пронзительно закричала женщина перекрикивая шум ветра. Она, Мэри и Том прорывались к деревьям. — Мы должны помочь ему! — молила она, вглядываясь во вздымающееся море.
— Не сходи с ума! — закричала Мэри, — ты не можешь передвигаться по суше, а собираешься выйти в море!
Как в подтверждение ее слов, неожиданный порыв ветра свалил Анну на песок. Мэри зацепилась за ствол дерева, а Том схватил ее за руку и потянул к укрытию.
— Пробираемся к таверне! — закричал он. — В погреб!
Это было все, что могли сделать Том и Мэри, чтобы оторвать ее от берега. Намокшие волосы хлестали ее по лицу, как дикая лоза, женщина измученно стонала, сражаясь и с ветром, и со своим страхом. Они почти тащили ее к поселению, затем втолкнули в погреб таверны, где собрались все жители острова, спасаясь от урагана.
Рэкхэм поднял глаза, когда она вошла, шатаясь, с безумным взглядом, бледным от боли и потрясения лицом. Анна едва его узнала, так она была взволнована судьбой Майкла. Она причитала вполголоса:
— Он утонет. О, Боже, Майкл! Майкл!
Рэкхэм отвернулся от нее, забился в темный угол и стал ждать, когда кончится буря. А ветер стонал, как будто он тоже потерял друга.