- Боюсь, господа, нам все же придется вернуться и к психологии, и к словесным поединкам, - сказал Лао, глядя исподлобья все с той же улыбочкой. Боль мне не по нутру, как любому человеку, но не кажется ли вам, что вы можете невзначай переусердствовать, и я умру раньше, прежде чем развяжу язык?
- Клиент хочет жить, - хмуро сказал Морской Змей. - И весьма.
- А вы разве нет? - молниеносно отпарировал Лао. - Судя по тому, что эта скотина Ма живехоньким разгуливал по Катан-Пандангу, вы с ним сумели как-то достичь приемлемой для обеих сторон договоренности. Я правильно понял?
- Правильно, - сказал Герберт. - Готовы к торгу?
- Почему бы и не попробовать? Нельзя ли перенести нашу... беседу в более комфортные условия? Здесь становится неуютно, говорю вам, как человек, всю жизнь ходивший по здешним морям...
- Извольте. - Герберт почти бережно поднял его, поставил на ноги и цепко подхватил под локоток. - Кое-какой комфорт можно обеспечить. - Он обернулся к Мазуру с Морским Змеем. - Вы свободны, господа, я, пожалуй, справлюсь сам...
И оба двинулись к надстройкам чуть ли не в обнимку. Мазур хмуро посмотрел им вслед, пожал плечами:
- Ну да, теперь он сам справится...
- Работа наша такая, - бесстрастно отозвался Морской Змей, расставив ноги пошире. - Мы ловим, они сливки снимают... Тайфун, а?
- Пожалуй, - признал Мазур. - Сейчас накатит, того и гляди...
Рядом затрещало, ожили динамики бортовой трансляции:
- Внимание! Вахте на палубу! Шлюпки перевернуть, штормовые найтовы наложить!
"Серьезные дела, - оценил Мазур. - Коли уж начали крепить..."
Палуба ушла из-под ног, а в следующий миг вздыбилась, подбросила его, казалось, выше клотика, и он увидел в штормовом море туземную лодочку под серым парусом, лихо накренившуюся меж двумя водяными стенами, а вдали, гораздо дальше, - верхушки пальм... Что за черт?!
Верхушки п л ы л и. Плыли по воздуху, как диковинные аэростаты, сорванные налетевшим ураганом и гонимые в сторону "Нептуна". Ну, коли уж на деревьях кроны рвет... Мать твою, оно ж сейчас и на нас накатит!
Морской Змей издал сдавленный рык. Мазур тоже увидел - как Лао, воспользовавшись моментом, очередным провалом корабля в самые, казалось, бездны, ударом ноги опрокинул
Герберта и, как был, со скованными руками, пригибаясь под ветром, кинулся к борту, неожиданно напомнив, что восточная психология все же существует на белом свете...
- Держи его, суку!
Мазур кинулся наперехват по вздыбившейся палубе, отчаянными рывками сохраняя равновесие...
Палуба ушла из-под ног, что-то твердое, почти как железо, ударило сбоку, сбило, поволокло, швырнуло... И не было больше опоры ни для ног, ни для рук, Мазура взметнуло вверх, обрушило вниз, накрыло с головой...
Задыхаясь, он инстинктивным рывком метнулся в нужном направлении - должно быть, осознал звериным чутьем, что именно там светлее всего, а значит...
И оказался на поверхности, жадно глотнул воздуха, словно кусок зубами отхватил от чего-то густого, почти твердого. Замолотил руками по воде. Его качало на великанских качелях с невообразимой амплитудой, голова то и дело оказывалась под водой, но первый шок прошел, и Мазур стал трезво бороться за жизнь - посреди тяжелого рокота и воя ветра, посреди колышущихся водяных гор, то и дело швырявших в лицо невообразимую смесь соленой влаги с жестким, как шерсть, воздухом...
Двумя сильными гребками перевернулся на спину, сорвал туфли, отчаянно выгибаясь, избавился от парусиновых брюк и рубашки. Вокруг грохотало и выло, но это была еще не смерть... Прямо над ним, казалось, пролетела взъерошенная верхушка пальмы - шизофреническая бабочка юрского периода. Выплевывая соленую горечь, воспользовавшись тем, что оказался на гребне волны, Мазур свечкой взлетел над водой насколько мог высоко.
И не увидел корабля в обозримой близости. Зато в зверином обострении воли к жизни разглядел, откуда летят сорванные тайфуном раскосмаченные вершины пальм. В той стороне была земля, а значит - дохленький шанс на спасение. Это было реальнее, чем высматривать в волнах корабль, находившийся сейчас не в лучшем положении. Все равно они не смогут спустить шлюпку при таком волнении... да какое там волнение, это...
В следующий миг он перестал думать. Совершенно. Не было ни сил, ни времени оставаться разумным существом. Неразумно сейчас оставаться разумным...
Все силы, вся жажда жизни были брошены на то, чтобы не просто держаться на воде - двигаться в том направлении, где он предполагал землю. Продолжай он думать и рассуждать, непременно в какой-то миг стал бы прикидывать, что земли там может и не оказаться, что направление он выбрал неправильное и удаляется от спасительной суши, вместо того чтобы рваться к ней. Думать было еще и страшно, а потому инстинкты отключили мозг.
Крохотное существо барахталось посреди вселенского катаклизма, посреди тяжело колыхавшихся водяных гор и облаков невесомой, влажной пыли. Сознание туманилось, редкие глотки воздуха обжигали легкие, перед глазами вспыхивали и кружили непонятные огненные фигуры - но он боролся, проламываясь сквозь стены воды, невероятно медленно, как в кошмаре, когда хочешь стремглав убежать от жуткой опасности, но двигаешься невероятно медленно...
Его тошнило все сильнее, тело окоченевало, начиная с кончиков пальцев, колючий холодок протягивался к позвоночнику, и некая часть сознания еще могла этому вяло удивиться - как же так, дело-то происходило в жарких морях, при обжигавшем зноем ноябрьском солнце...
Он уже не помнил, кто он такой, не смог бы думать, даже если бы захотел, мир состоял из соленой горечи и пронизывающего холода, и больше не было суши, все континенты потонули в одночасье, мир, как в невообразимо давние времена, состоял из бескрайнего океана, прямо перед глазами вынырнула оскаленная морда динозавра и гулко, раскатисто захохотала, поодаль маячил скелет...
Самое скверное, что крохотное существо теряло сознание, так и не в состоянии понять - в самом деле тело вытянулось на чем-то твердом или это не более чем предсмертный бред...