— Глак! Я так и знала!
— Мы можем заблокировать их. — Джил придвинулся к панели управления, но флорианка остановила его.
— Рано.
Две минуты они молча смотрели на обзорный экран над пультом, потом на нем ярко вспыхнул голубой свет, это показались маневровые двигатели челнока. Сам челнок тонул во тьме, сливаясь с космосом, лишь два блеклых пятна габаритных огней, сопровождали вспышки маневровых двигателей.
— Теперь мы можем с ними покончить. — Ааоли села в кресло оператора, повернулась к Джилу, сказала: — Активируй ручное управление кормовыми орудиями.
Джил молча смотрел на уменьшающейся огонь челнока.
— Не дай им уйти, Джил!
— Нет. Пусть летят.
— Нуб!
Челнок стремительно удалялся от крейсера.
Вдруг двигатели его погасли, а еще через несколько секунд, появились хаотичные голубые вспышки двигателей ориентации — челнок начал медленно заваливаться на нос, и правый борт. Потом его нос задрался вверх. Маленький космолет кувыркался.
Казалось, что его полет стал неуправляемым.
— Им конец, Ааоли. Все.
Джил отвернулся и сел на кресло рядом с ней, смотрел в пол.
— Конец…
Глак Ноу, еще не пристегнув ремни безопасности, уже набирал на клавиатуре перед собой шифр доступа к системам управления челноком. В отсеке пилотов было светло. Рядом с ним, в соседнем кресле справа, устраивался белокурый Ветер Скат.
— Они могут расстрелять нас кормовыми орудиями, Глак.
Глак не ответил.
Он только что ввел в компьютер последние цифры шифра, и теперь смотрел перед собой на прямоугольный экран, ожидая ответ бортового компьютера.
— Ри не станет стрелять нам в спину, — произнес Глак: — Я таких знаю.
В отсеке прозвучал холодный голос компьютера:
— Офицер Глак Ноу, ваш код подтвержден. Вылет разрешен.
Его руки протянулись к серебристой панели управления, пальцы касались светящихся клавиш, и откликом на это был тот — же бесстрастный голос компьютера:
— Штанга «один» — отведена. Штанга «два» — отведена. Все системы корабля включены…
Он трижды пытался поговорить с Ри о целесообразности их экспедиции, о судьбе Зари и Флории, о хаосе в Содружестве, но всякий раз встречал тупое и непреклонное решение капитана уничтожить Объект. Из разговоров с Лорией Молли, Глак сделал вывод, что не Объект, а именно «Барьер» убьет их всех.
В этом он не сомневался.
И еще были сны — реальные, красочные сны, в которых он словно сам присутствовал, то на гибнущей Заре, то находясь на кораблях Дальнего Флота, где плач детей и немые слезы матерей, сидящих в коридорах и каютах перегруженных космолетов, буквально рвали его сердце на части. Он мог поклясться в том, что в этих снах знал лично каждого из беженцев с Зари, чувствовал их боль и страх.
«Объект всего лишь кусок камня», — так сказал Чжум Оу, и Глак верил этим словам.
— Щит отведен. Даю предстартовый отсчет…
Пусть они летят, пусть умрут на обреченной «Стреле», но там, в гибнущих мирах Содружества, есть те, кто нуждается в помощи — сейчас.
— Двадцать четыре, двадцать три…
И ему снился отец.
Отец звал его.
— Двенадцать, одиннадцать, десять, девять…
Клаг был против стрельбы — бесполезной и глупой.
Какой смысл устраивать бойню, если можно спокойно отбыть на челноке с крейсера, оставив безумцев делать свое безумное дело. Конечно же, гибель Диски Алоина и Осеннего Юга была трагична. Но Лория сама говорила о «внешних излучателях», и Глак всерьез опасался, что они стали жертвами этих самых излучателей, а не мистической силы Объекта.
Цель должна быть достигнута.
А значит были предприняты меры против побега с крейсера.
Он мельком глянул себе под ноги — внизу, слева от его ног, стоял небольшой черный ящик нейтрализатора.
Глак усмехнулся — хитрецы, сами себя перехитрили. Вот она защита от «Барьера», а там, дальше от «Стрелы», черные ящики им уже не понадобятся.
Он мельком глянул на Слога.
Слог Тревон сидел в кресле справа от Глака — спокойный и невозмутимый. Глак посмотрел на него и отвернулся.
Этот Слог — крепкий парень. Как будто ему было безразлично, что сейчас происходит.
А Ка, Гроза и Оу — бестолковые тупицы. Они решили перед самым отлетом навестить корабельных врачей и запастись у них медикаментами от кровотечений.
Яркая, желтая световая панель у него над головой заливала своим светом длинный пульт управления, играла цветными бликами на перламутровых рукоятках штурвала.
— Семь, шесть, пять…
Он не мог их остановить.