Его катер доставлял на планету группы исследователей. Он был перевозчиком, «смотрящим позади себя», как шутливо его называла археолог Лиза. После того как ксеносапер Жолдош блокировал возможность самоуничтожения объекта, ученая братия всерьез принялась за дело. В обязанности Виктора входило каждый вечер забирать этих фанатиков с планеты и доставлять на корабль. Пославшее их человечество не желало более рисковать.
В кают-компании шум не утихал почти никогда. Свободные от смены члены экспедиции спорили, строили и разрушали теории, чтобы на их обломках тотчас воздвигнуть новые. Виктор не участвовал в этих баталиях. Ему больше нравилось наблюдать за действом в компании историка Рудольфа Шустова.
– Тот самый Шустов? – спросил Виктор, когда они познакомились.
– Две тысячи триста тридцать семь. Почему все мне задают этот вопрос? Нет, не тот самый. Самая – это моя жена. А я простой историк с приставкой «ксено». Хотя сейчас без нее обходятся только пилоты. Вам повезло, мой друг, вы принадлежите к меньшей и наверняка лучшей части человечества.
– Ты нас не просветишь, что там происходит? – спросил Рудольф, когда разгоряченная Лиза вывернулась из круговорота спора, чтобы выпить чая.
– Мак Грегор опять настаивает, что нельзя считать доказанной связь между цивилизацией Египта и Чары, только на основании схожести символов.
– Он прав, солнышко. К тому же вы до сих пор не разобрали ни слога. Испей лучше напиток фараонов и отдышись.
– Вы их правда еще не расшифровали? – Виктор передал Лизе чашку.
– Расшифруешь их, когда нет ни единой зацепки. Символов-то всего полтора десятка, а надписей и того меньше. А вы что по этому поводу думаете, Виктуар?
– Ничего. Я – пилот, и не очень понимаю весь этот ажиотаж с Контактом. Кроме Сириуса других звезд в галактике нет? Ну нашли мы следы чужих, и что, человечество стало счастливей? Согласен, мы получили столько новых возможностей. Но ведь все эти открытия, технологии плод гения человека, а не дар звезд.
– Какой же вы приземленный человек, хоть и пилот. Ясно почему вы с Руди сошлись, он тоже считает, что Земля важнее. Геоцентрист несчастный. И как его только в экспедицию взяли.
– У меня тайная миссия. Всячески удерживать жену от импульсивных решений.
Настой гибискуса, красный напиток фараонов почти остыл.
– Виктор, вы были знакомы с моими родителями? Елизавета и Рудольф Шустовы – мои родители. Вы знали об этом.
– Конечно. Вы очень похожи.
– Вы расскажите мне о них? О том, что произошло?
– Я отвечу на ваши вопросы, но с одним условием. Вы мне поведаете почему понадобилось столько лет, чтобы их задать.
Однажды он уже рассказывал эту историю Танееву. Вот только паузу выдержал вдвое большую.
Когда всю площадь объекта очистили от наносов, то взору открылось удивительное зрелище. Нет, созданная в результате исследований модель была совершенной, но не могла передать всего величия неведомых строителей. В комплексе чувствовалась торжественная мощь создавшего его разума, законченность и целеустремленность.
– Господи, что же это было такое?
– Это, коллеги, нам и предстоит выяснить. Ну-с, приступим, помолясь, каждый своим богам.
Когда полыхнуло, Виктор был внутри челнока. Это не было подрывом, как на Ишну. В центре площади вдруг вспыхнула ослепительная точка, разгорелась, увеличиваясь в размерах и вбирая в себя всех находящихся рядом, и с оглушительным грохотом исчезла.
Взрывной волной корабль опрокинуло, потащило по грунту, сминая опоры и сдирая обшивку. Всего этого Виктор не увидел, и даже не почувствовал.
Спасатели не обнаружили никого. Пустынный комплекс не исчез в пламени взрыва, пропали люди. А в искалеченном челноке, нашли Виктора. Командир отряда принял единственно возможное решение. Захватив антигравами катер в жесткую сцепку, его бережно подняли в ангар корабля. Это оказалось очень своевременно, потому что снова случилось то, о чем предупреждали шумеры.
Позже на записях станций слежения потрясенное человечество увидело, как в полной тишине, звучащей невыносимо громко, планеты звезды Сириус В Кара и Ишну дрогнули, осветились изнутри каким-то невозможным светом и в течении трех бесконечных секунд исчезли, оставив после себя лишь гравитационное возмущение.
Виктора вывели из комы уже на Земле. Долго крутили, вертели пока не признали годным. А потом еще несколько лет наблюдали, не давая удаляться от бдительного ока диагностов дальше орбиты Плутона. И лишь убедившись, что с пилотом все обстоит хорошо, Космофлот снял все ограничения. Но произошло это только через пять лет после катастрофы.