— Да. И уже не в первый раз.
— Ну, тогда вы меня понимаете.
Внутреннее убранство дома было выдержано в классическом минималистском стиле, что превосходно соответствовало его расположению. Центром холла служил большой круглый очаг. Из высоких сводчатых окон открывался ничем не заслоняемый вид на бухту и океан. От кондиционера веяло приятной прохладой.
— Устраивайтесь, — предложил Лев Уокер. — Полагаю, вам не помешает выпить. Через минуту я отведу вас взглянуть на телескоп. Вы успеете с ним ознакомиться. Уверен, вы будете удовлетворены.
— Спасибо.
Дадли опустился на один из просторных диванов. В этом окружении он чувствовал себя совершенно пустым и бесцветным — не столько из-за роскоши дома и его окрестностей, сколько из-за темперамента живущих здесь людей.
— Это совсем не то, чего я ожидал, — признал он несколькими минутами позже, после глотка весьма неплохого виски пятидесятилетней выдержки из запасов Льва Уокера.
— Хотите сказать, вы ожидали встретить кого-то похожего на вас? Не обижайтесь, друг мой.
— В этом нет ничего обидного. Так что же вы здесь делаете?
— У меня богатые родители. Не слишком богатые, по меркам Земли, но достаточно состоятельные, чтобы чувствовать себя уверенно. Так что я родился с увесистым трастовым фондом, затем вырос и заработал еще денег на рынке сырья. Все это было пару омоложений назад. С тех пор я просто бездельничаю.
— Но почему здесь, на Таньяте?
— Тут граница, очень далекая от нашей стартовой точки, откуда все начиналось, ну, за исключением Дальней. Это удивительное место, хотя все считают его самым обычным. Здесь я могу сидеть по ночам и смотреть, куда мы движемся. Вы ведь тоже смотрите на звезды, Дадли, вам известно, какие там можно увидеть чудеса. А те кретины, что остались позади, никогда не смотрят. То, где мы сейчас находимся, наши предки считали Царствием Небесным. А я могу выглянуть из их «небесного царствия» и посмотреть на наше будущее. Разве это не великолепно?
— Да, конечно.
— Здесь видны звезды, которые невозможно заметить с Земли невооруженным глазом. Они посылают с небес свой свет, а я хочу их узнать.
— Я тоже.
Дадли в знак согласия приподнял свой хрустальный бокал, бывший старше содержащегося в нем напитка на добрую сотню лет, и осушил его залпом.
Молодые люди, слегка остыв поодиночке, вернулись через пару часов. Они смущенно поздоровались с Дадли, и Лев Уокер представил их как Скотта и Чи. В качестве искупления своей вины они разожгли на пляже неподалеку от дома большой костер из местного плавника, обладавшего любопытной спутанной структурой волокон. Костер разгорелся к тому времени, когда солнце спустилось к самому океану. Над песком заплясали высокие языки пламени и вспорхнули яркие оранжевые искры. Под костром они зарыли несколько картофелин, а когда пламя стало угасать, приготовили импровизированное барбекю.
— Отсюда можно увидеть Пару Дайсона? — спросил Скотт, когда на темнеющем небе появились звезды.
— Нет, — ответил Дадли. — Невооруженным глазом нельзя, она слишком далеко. Здесь с трудом можно рассмотреть Солнце, а Пара Дайсона находится на тысячу световых лет дальше.
— И когда же произошло их окутывание?
— Хороший вопрос. Мы так и не смогли установить точное время сооружения оболочек, и наш проект состоит в том, чтобы решить эту проблему.
Дадли даже теперь не был готов рассказать о том, что он увидел.
Если сегодняшнее наблюдение даст хоть малейший повод сомневаться в его предположениях, он просто похоронит весь проект целиком. Он не может позволить себе понапрасну поднимать шумиху, он слишком нуждается в своем жалованье и своей пенсии. После 2050 года астрономия перестала быть областью чистой науки — если есть возможность посетить звезду любого спектрального типа и изучать ее на месте, заниматься далекими исследованиями нет никакого смысла. Развитие же ККТ и вовсе перевело все космические изыскания на коммерческие рельсы. В этой ситуации содержать факультеты и строить обсерватории могли себе позволить лишь немногие университеты Содружества. Дадли просто некуда будет уйти.
Спустя час после захода солнца Дадли и Лев Уокер отправились через дюны к обсерватории. Изнутри она несколько отличалась от того, к чему Дадли привык на Гралмонде. В центре обширного пустого зала стояла широкая труба телескопа, покоившаяся на сложной конструкции из металлических брусьев и электронных мускулов, а о таком сложном сенсорном блоке фокусировки в университете Гралмонда не могли и мечтать. На стене рядом с дверью выстроился ряд тонких современных дисплеев.