Выбрать главу

Елену саму поразило, насколько равнодушно она подумала об этом, но сейчас девушка была еще жива и чувствовала теплое тело прижавшегося к ней мужчины, и это было такое блаженство, от которого она не могла отказаться. Княжна была так благодарна этому красавцу, спасшему ей жизнь, что не могла подвести его ни в чем. Подумав о необходимости быть осторожной, о том, что дядя может искать ее и что незачем заставлять ее прекрасного спасителя лгать, выгораживая непрошенную гостью, она вспомнила девичью фамилию бабушки и ответила полуправду:

— Меня зовут Елена, моя бабушка была графиня Солтыкова. Мне нужно добраться до столицы. Помогите мне найти моего коня, и я уеду.

— Вы не можете сразу уехать, вас осматривал доктор и сказал, что у вас, скорее всего, ранняя стадия воспаления легких. У вас сильный жар, вечером вас колотил озноб, пока я не согрел вас своим телом. В этой избе даже нечем вас укрыть, только мой плащ и я, — объяснил Александр. Он заглянул в васильковые глаза, смотревшие на него, и улыбнулся. — Но позвольте и мне представиться. Я граф Александр Василевский, адъютант генерала Милорадовича, мы находимся в деревне Величково, недалеко от Малоярославца. Может быть, вы расскажете мне, что с вами случилось и куда вы ехали?

Елена снова опустила голову на плечо Александра и задумалась. Она ничего не хотела говорить о дяде и его преступлениях, это дело касалась только ее, поэтому она, помолчав, сказала:

— Простите, ваше сиятельство, я не могу сказать вам, кто меня избил и почему. Это дело чести семьи, а доехать я хотела до Малоярославца, чтобы там переночевать и двинуться дальше. Через три дня пути по этой дороге есть имение моих знакомых, в котором я хотела передохнуть и переодеться опять в женское платье, а оттуда на почтовых лошадях добраться до столицы.

— Но там, где находится это имение, сейчас стоят французы. Правда, они уходят из Москвы, мы несколько дней назад не пропустили их по старой Калужской дороге. Теперь они переходят на нашу дорогу, скоро французская армия появится здесь. Вы не смогли бы проехать мимо них, даже если бы были здоровы, — объяснил граф, с жалостью глядя на Елену. Он увидел, как слезы заструились из глаз девушки.

— Ну, не нужно плакать, я что-нибудь придумаю. Это ваше имение — оно находится близко от нашей дороги или с нее нужно сворачивать, и в какую сторону?

— Оно довольно далеко, нужно свернуть направо и ехать пару часов, — всхлипывала Елена, она не вытирала слез, потому что не могла себя заставить разомкнуть руки, обвивающие шею своего спасителя. Ей казалось, что она опять провалится в холодный черный туман, если сделает это.

— А на старую Калужскую дорогу из этого имения можно выехать? — спросил Александр. Он сам протянул руку и осторожно вытер слезы на щеках девушки.

— Да, имение находится посередине между этими двумя дорогами и можно выехать на любую из них.

— Значит, как только спадет жар, я отправлю вас по старой Калужской дороге, там больше вероятности, что вы не столкнетесь с французами. Они свернули с нее у села Троицкое, а это на двадцать верст ближе к Москве, чем ваше имение. Теперь вам нужно хотя бы немного выздороветь, чтобы можно было ехать в коляске.

Елена как сквозь сон слушала бархатный баритон, произносивший нужные слова, и она даже понимала их, но ее отвлекал зов тела, по которому растекались доселе неведомые теплые волны, рождающиеся внутри. И ее сознание как будто раздвоилось. В ней было две девушки: одна слушала своего спасителя, обещавшего ей доставить ее туда, куда она хочет, а другая думала о том, что раз она так обезображена, ни один мужчина не захочет сделать ее своей, тем более этот красивый, как античный бог, зеленоглазый граф. Сейчас она все отдала бы, чтобы вернуть свою красоту и предложить ее своему спасителю, пусть всего на один раз, но это счастье осталось бы с ней навсегда в ее холодной жизни, посвященной мести. Увлекаемая этими мыслями, княжна инстинктивно прижалась к Василевскому всем телом. Молодой человек хрипло застонал, и Елена почувствовала, как в ее живот уперлась твердая плоть.

Тетушка Арапова на следующий день после ее восемнадцатого дня рождения просветила девушку о взаимоотношениях мужчины и женщины, достаточно подробно остановившись на всех их особенностях. Поэтому девушка поняла, что ее спаситель не остался равнодушным к ее немому призыву. Все воспитание предыдущих лет, все истины, которые вкладывали в ее сознание мать, бабушка и тетушка, до этого составлявшие прочный фундамент ее принципов, таяли у нее на глазах, как песчаный замок, построенный младшими сестрами на берегу пруда в Ратманово, когда Лисичка, шутя, прорыла канал и подвела под него воду. Побывав на краю смерти, Елена сбросила с себя весь нравственный багаж, который должен был служить ей в долгой счастливой жизни, и раз этой жизни для нее больше не было, она, перешагнув невидимую нравственную черту, честно посмотрела в глаза своего спасителя, где уже горел огонек страсти, и попросила: