На работу также их водили, но те же труды, что и в Чите, — уборка улиц, помол муки на ручных жерновах, и точно так же, как и в Чите, не спрашивали с них нормы. Чаще всего на работе либо играли в шахматы, либо читали, либо беседовали…
Наталья Дмитриевна, как и другие жены декабристов, уже имела свой собственный небольшой деревянный домик. Еще до отъезда из Читы все женщины поручили знакомым чиновникам купить для них дома, и только Розен и Юшневская поместились на наемных квартирах, поскольку прибыли уже по дороге в Петровский завод.
Зима вся прошла в хождениях в тюрьму, обратно в дом, в приготовлении еды, одежды, всего необходимого. Она металась между домом и тюремной каморкой, где ночевала у мужа, и много раз так простуживалась при этих бесконечных переходах из дома в тюрьму, что нередко заболевала и оставалась в постели по нескольку дней…
Пока что в камерах декабристов еще не было сильных болезней, потому что доктор Вольф, получивший разрешение навещать всех больных, уже пользовался заслуженной славой умелого и опытного врача. Не смог помочь он одному только Пестову, который умер вскоре по прибытии в Петровский завод, и умер от странной болезни — простого вереда, образовавшегося на спине.
Первая эта смерть поразила всех декабристов, а особенно их жен, и они долго были мрачны и задумывались о будущем, которое пока что не несло им ничего утешительного. Все жены знали, что даже если погибнут их мужья, им не разрешено будет вернуться в Россию.
Особенно горевала Наталья Дмитриевна, что не видит своих старших сыновей — они росли и воспитывались на чужих руках, и лишь по портретам, которые регулярно пересылал им Иван Александрович, знала она лица своих мальчиков…
Задули жестокие ветры, закурчавились от инея ветви деревьев. Потом пришла капель, и лето обнажило всю грязь и неприглядность Петровского завода. Если в Чите сразу по прошествии дождя все было сухо, то здесь, в долине, вода скапливалась на улицах, и весной, и осенью грязь непролазная не позволяла выходить на улицу.
Но лето подсушило почву, и с первыми ветками сирени появилась в Петровском заводе Камилла Ледантю. Жены каторжников встретили ее с распростертыми объятиями, в их полку прибывало, и они старались возможно лучше устроить ее быт.
Высокая, стройная, серьезная и образованная девушка, Камилла со страхом ожидала встречи со своим будущим мужем… Они не виделись семь лет, и уже давно стерлись в их памяти черты лица друг друга.
Все это понимали, вся маленькая колония декабристов старалась помочь двум молодым людям обрести счастье.
Первое свидание было таким трогательным, что у дам появились слезы на глазах, а мужчины втихомолку умилялись.
Камилла знала Василия Петровича Ивашова блестящим кавалергардом, она помнила его красивое лицо, его всегда веселый и, пожалуй, немного легкомысленный взгляд, его острые шутки и прелестные мадригалы, которые сочинял он в честь дам. А тут в темноватом помещении гауптвахты предстал перед ней странный человек в странном наряде, сшитом руками местных рукодельников, его лицо уже было тронуто ранними морщинами, и глаза смотрели мрачно и настороженно. Она едва взглянула на него, почти не узнала, и в глазах ее потемнело. Ужели это он, тот любимый образ, который лелеяла она в своем сердце целых семь лет?..
Но она увидела и знакомую морщинку смеха возле пухлого рта, увидела ясные карие глаза, и знакомая улыбка вконец рассеяла все ее сомнения. Это был он, герой ее мечтаний, человек, к которому она стремилась…
Свадьбу сыграли всей колонией, и теперь уже позволено было молодоженам несколько дней прожить в собственном доме. Потом Камилла перешла в тюремный каземат Василия Петровича…
Они были так счастливы, что, когда она умерла через восемь лет после свадьбы, Василий Петрович не выдержал разлуки — ровно через год скончался и он…