Но больше всего употреблялось для наказания битье кнутом. По числу ударов были простое битье, «с пощадой», «с легкостью», «нещадное», «с жесточью», «без милосердия». Патриарх Никон писал в Иверский монастырь: «тех воров бить нещадно кнутом, давать им ударов по 50».
А кнут тот был из рукоятки, толстой, деревянной, длиной в пол-аршина. Упругий столбец из кожи в три с половиной фута длиной заканчивался петлей, а к нему добавлялся хвост, сделанный из широкого сыромятного ремня, согнутый вдоль и засушенный. Иногда еще и заостряли конец этого ремня. Твердый, как кость, он при ударе рассекал кожу и вонзался в тело. Иногда даже вместо одного ремня привешивали три…
Искусство палача в том и состояло, чтобы наказывать преступника по определению — нещадно или с жалостью. Удары не должны были пересекаться, а ложиться вдоль всей спины. Одному преступнику за несправедливую жалобу дали 30 ударов кнута — «рубцы, по порядку выложенные на спине его, как красные веревки, и останутся навсегда, потому что палачи сильны и прорезывают тело до кости».
Но уж как издевался над своими жертвами Иван Грозный, можно только было содрогаться от ужаса. Он мучил и истреблял жертв «со вкусом». Людей вешали вверх ногами, резали на куски, обливали кипящей либо ледяной водой, разрезывали по суставам, тонкими веревками перетирали надвое, сдирали кожу, выкраивали ремни из спины, кололи, вешали, рубили…
Изменивших ему бояр Иван сажал на кол — несчастные умирали самой мучительной смертью. Князь Борис Телепнев страдал на коле целый день.
А в это время толпа опричников на глазах умирающего насиловала его старуху мать.
25 июня 1570 года на Красной площади казнили 300 сообщников измены Новгорода — со всей торжественностью были расставлены по площади тогдашние орудия пыток — жаровни, раскаленные щипцы, бочки смолы, клещи, веревки для перетирания человеческого тела, котлы с кипятком. Народу пришло мало, царь взбеленился и приказал выгнать к месту казни всех москвичей, спрятавшихся по домам. Едва несколько тысяч людей пригнаны были на площадь, Иван Грозный устроил потеху — дьяк Висковатый был повешен за ноги и разрезан на куски, казначея Фуникова попеременно обливали то кипятком, то водой со льдом, «покуда с него не слезла кожа, как с угря»…
Забава продолжалась несколько часов, и все это время кровь хлестала фонтаном, а царь улыбался. Сладко ему было это зрелище…
Свою седьмую жену, Василису Мелентьеву, Грозный всю затянул веревками, заткнул рот и живую приказал похоронить…
Великий сладострастник тешился муками людей. Придворному шуту вылил он на голову миску горячего супа, а французскому послу, не снявшему шляпы, приказал приколотить ее гвоздями к голове…
А медвежьи шутки Грозного давно вошли в поговорку — он выпускал перед Грановитой палатой медведей, те набрасывались на несчастных людей, рвали и подминали под себя. Царь хохотал…
А скольких женщин он изнасиловал и задушил, а потом приказывал развозить по домам и вешать над столами, где обедали родственники умерших…
Немецкая слобода на окраине Москвы сидела в глазах Грозного, как бельмо в глазу. И он приказал разрушить ее. «Молодые девушки насиловались и умерщвлялись на глазах царя, который сам принимал участие в избиении, прокалывая свои жертвы охотничьим копьем. Многих женщин секли до крови. Им вырывали ногти, а когда женщины молили о пощаде, чудовище приказывало вырывать им языки. Наконец, их убивали, вонзая в их тела раскаленные докрасна копья…»
Александр смотрел и смотрел в огонь, и кровавые призраки прошлого словно оживали в буйных сполохах пламени. Он видел этого великого сладострастника и страстного мучителя, окружившего себя подобными ему. Часто, будучи в мрачном настроении, он отправлялся в темницу, чтобы лично попытать кого-либо из осужденных. И тогда лицо его озарялось улыбкой, и он приходил в веселое расположение духа.
Но ведь не был же чудовищем из чудовищ Иван Грозный! Те же забавы и та же кровь лилась по всей Западной Европе. Инквизиция, тираны Италии, немецкие современники Грозного — все отличались жестокостью и свирепостью. Он только усовершенствовал приемы и традиции прошлого и был такой же обычной фигурой на троне, как и все его современники. Почему же вся история человечества наполнена этими кровавыми оргиями, почему же не удалось Иисусу Христу вытравить из людей их пристрастия к пыткам, мучительству, жестокости?