— Я слышал, что у Нобелей мотор по лицензии Дизеля делается, как раз мощностью в двести лошадиных сил. Но он и весит двести пудов, разве такой мотор в авто можно ставить?
— У меня, надеюсь, получится весом пудов в тридцать. А если грузовик, то есть грузовой автомобиль, сможет перевозить восемьсот пудов, то такой мотор будет выглядеть очень даже небольшим.
— Но ведь по земле такой груз перевезти не получится, колеса в землю уйдут…
— Не уйдут, если их делать не как у телеги или паровоза. Вот смотри… — и Волков показал Илье нарисованную картинку с большой машиной зеленого цвета.
Илье картинка понравилась, но все же несколько вопросов для него остались непонятными:
— А какие же тут рессоры будут? И как на колеса у тебя сила передается — ведь шатунов-то нету. Опять же — а рама где? я ее не вижу…
— Ну, у меня пока что лишь общие идеи есть, деталировку я еще не делал. Слушай, Илья, ты же сам специалист — так давай ты сам и придумаешь, как. Я серьезно — переходи ко мне работать!
— Э не! Нынче-то я помощник начальника вокзала, а у тебя я кто буду?
— Должность тебе важна? Так и должность у тебя поважнее будет. Скажем, техническим директором завода. Соглашайся! Вдобавок квартиры для инженеров у меня всяко лучше, чем на железной дороге, и вообще бесплатные…
— Лена будет недовольна, если оклад уменьшится.
— Она довольна будет тем, что увеличится. Давай так договоримся: ты же на работу в девяти идешь, так я завтра к восьми к тебе заеду и мы на трезвую голову все и обговорим. Договорились?
— Ну если завтра, то давай…
По дороге домой Илья Ильич вспомнил этот случайный разговор и, немного подумав, поделился полученным предложением с супругой.
Елена Андреевна, женщина не по годам мудрая и прагматичная, подумав, ответила:
— Илюша, общество у него в заводском городке пожалуй поприличнее чем в Царицыне будет. Так что соглашайся — если оклад не более чем рублей на пятнадцать рублей меньше нынешнего станет. А то туговато нам придется… Хотя даже на сто рублей соглашайся, тебе же такая работа интереснее будет!
Наверное очень сильно надоели урожденной княжне Белосельской тоскливые посиделки с сослуживцами мужа…
Все врут. Но никто не врет так, как деятели исторической науки…
В свое время Вячеслав Константинович несколько раз меня, как бы в шутку, называл "воплощением социалиста во плоти" — и в его устах это совсем не звучало каким-либо порицанием или, тем более, ругательством — но, допустим, социалистов-революционеров он геноцидил, не скрывая к ним своей ненависти, причем вовсе даже не классовой. А позже удалось узнать, что чуть ли не лучшим другом Вячеслава Константиновича был Иван Иванович Янжул — очень известный ученый-статистик (Струмилло-Петрашкевич на него буквально молился) и — вот ведь что особенно интересно! — отец-основатель "русской школы государственного социализма". И теория этого социализма им свободно преподавалась в университетах Москвы и Петербурга, причем при полном одобрении лично Николая, который царем работал.
Заинтересовавшись, я выписал его книги, из которых с удивлением узнал, что социализм этот вообще успешно строится в Германии с тысяча восемьсот шестьдесят девятого года под прямым руководством самого Бисмарка… А то — "первое в мире социалистическое государство"! Кстати, в Российской Империи этот социализм тоже потихоньку строился — царским правительством. Чему лично Николай изрядно способствовал (хотя и без особого фанатизма). Вот так живешь-живешь — и ничего не знаешь…
А когда Держава этот самый социализм поддерживает, то пользы получается много. По крайней мере, "профсоюз рабочих заводов Волкова" был официально зарегистрирован меньше чем за неделю. Вася Никаноров, правда, долго зудел по поводу свалившейся на него "общественной работы" — мол, кто тогда у станка стоять будет? — но дело делал. Конечно, профсоюз этот занимался в основном бытовыми вопросами — но, например, здание детского садика в рабочем городке сами рабочие и построили, в свободное от работы время. Да и в вечернюю школу рабочих Вася в основном сманивал…
А еще именно Никаноров учредил нечто вроде "добровольной рабочей дружины" для поддержания порядка в городке. В основном им приходилось этот порядок поддерживать на окраине рабочего городка, не пуская в него пьяный народ с рабочего поселка французского завода. Развлечений у пролетариата было маловато, и набить морды соседям в число таких развлечений входило. Ну а чтобы лишить "соседей" такой радости, пришлось выстроить на окраине отдельный домик для "постоянного поста полиции", служившего и штабом этой дружины — но эти затраты полностью оправдались и мордобои практически прекратились. Что сильно способствовало привлекательности работы и жизни именно в моем городке.