Собственно, это лично Хуан и учинил: после того как Степа показал ему радиоприемник "новейшей конструкции", он быстро сообразил, что "широкое вещание" может ему принести ощутимую выгоду — и оплатил не только строительство "президентской" радиостанции на двадцать киловатт, но и десять тысяч приемников, которые — по специальному указу президента — были "подарены" буквально каждой деревеньке в стране. И вот уже третий год Хуан ежедневно в полдень "обращался к нации".
Но о возможной выгоде догадался не только он, и теперь уже в США работало несколько сотен радиостанций. Что же до приемников — они там уже и в каждую вторую машину прямо на заводе устанавливались. Степа с этого дела стриг немаленькие купоны (автомобильный приемник продавался изготовителям авто по сотне долларов), а народ пристрастился слушать музыку — ну и новости, конечно — с утра и до вечера. Только вот особо "громких" новостей в США было маловато — а тут запуск крупнейших в мире! Причем — сразу много чего крупнейших: и генераторов, и алюминиевого завода, и завода по выпуску проводов для ЛЭП…
Новости громкие, но Гомес решил "растянуть удовольствие", и уже на третий день вся журналистская братия "торжественно отмечала" отправку первого эшелона с алюминием с нового завода. Платформа за платформой, заполненные алюминиевыми чушками, медленно проезжали мимо восторженных журналистов… и ведь ни один не поинтересовался, а куда их везут! Сам-то завод стоял практически на берегу Ориноко, и даже свой собственный порт у него имелся — а железная дорога от Усть-Карони вела лишь на новую электростанцию, стоящую в сорока километрах выше по течению реки — но чушки в трюме парохода выглядят не так впечатляще…
Мне пришлось задержаться еще на пару дней: у ребят, готовящих два следующих генератора, возникли мелкие проблемы и они попросили "немного помочь". Жалко, что Васька со мной не поехала: проблема оказалась по части сварки спиральных камер турбин. Впрочем, незначительные: оказалось, что им электроды поступили неподходящие, вот тамошние мастера швы и запарывали. Подходящие, хотя и в небольшом количестве, тоже нашлись — ну я и постарался показать "мастер-класс". И старания мои даже успехом увенчались — если не считать того, что я изрядно вспотел внутри нагретой солнышком стальной трубы…
А через день, уже предвкушая десятичасовой перелет домой, я вдруг понял, что что-то пошло не совсем так: казалось, что у меня болел вообще каждый мускул тела, включая "головную мышцу". Я поначалу подумал, что просто перенапрягся, вспотел, а потом простыл — но окружающие (более опытные, как оказалось) имели свое мнение — и уже через полчаса у меня в номере нарисовалось чудовище Франкенштейна в исполнении Бориса Карлоффа. Я бы даже испугался, если бы раньше не встречался с этим замечательным человеком: южноафриканский доктор Тейлер приехал в Усть-Карони пять лет назад и теперь возглавлял исследовательский центр по разработке вакцины от желтой лихорадки.
— Добрый день, Макс, и, судя по тому что вы здесь, для меня он добрый не очень…
— Да, мистер Волков, именно так. Я очень сожалею, что вы не посетили наш институт до того, как поехали на электростанцию, ведь мы уже вакцину-то получили. И даже провели испытания, она на самом деле работает. К сожалению, вам она уже точно не пригодится…
— И каковы мои перспективы?
— Будем лечить. Лекарств, откровенно говоря, мы не нашли, но облегчить ваше состояние постараемся. Болеутоляющее… я слышал, вы ярый противник опиатов, однако на этот раз…
— Но это ведь ненадолго? Я имею в виду — не на недели и месяцы?
— Не волнуйтесь, максимум дня на четыре… вам вообще-то в некотором смысле повезло, что комар вас, похоже, укусил в первый же день… я имею в виду, что вы не уехали, пока болезнь не проявилась. А у нас, как вы знаете, лучшие специалисты по лихорадке…
— Другие заболевшие есть?
— Пока никто не обращался. Вообще-то скрытый период длится от трех до десяти дней, так что все иностранные гости отправлены временно на карантин в наш санаторий. Ну а мы с вами сейчас поедем в институт.
— Я не хочу…
— Мистер Волков, в конторе вы можете хотеть или не хотеть что угодно, хоть выгнать меня к черту. Но потому, что там вы — хозяин, а здесь и сейчас — больной, к тому же разносчик опасной болезни!
— Извини, Макс, это я, наверное, со страху. Делай так, как нужно и не слушай меня. Только позови секретаря на минутку — это-то не запрещается? Тут, вроде, комаров нет…