- Увидела, - кивнула Люба.
- Ну, и как?.. – Вера пристально посмотрела на мужа, так, что было непонятно, кому адресован её вопрос.
- Что?.. – он поднял на неё свои голубые глаза.
- Как жить-то теперь будешь? – она не удержалась, чтобы не съязвить, - Любимая-то уехала…
- Пойдём домой?.. – как будто не обратив внимания на колкость жены, Сергей присел возле дочки и улыбнулся, - Наташка, пойдём?..
- Дём!.. – радостно кивнув, та потянулась ручонками к шее отца, - Дём, папа!..
- Когда ты научишься говорить?! – Вера раздражённо одёрнула дочь, - Не «дём», а «идём»!
- И-дём… - покорно повторила девочка, прильнув к отцу.
- Такая большая, а никак не научишься! – не успокаивалась Вера, снимая с вешалки детский комбинезон.
- Ты тоже большая, - Сергей негромко обратился к жене, - и тоже никак не научишься.
- Чего?! – та возмущённо застыла перед ним, - Чего я никак не научусь?!
- Называть свою дочь по имени. Она только и слышит «ты»…
- А это ты виноват. Не нужно было её так называть!
- Вера… - он произнёс это ещё тише, - Давай, мы дома доругаемся, хорошо?
- А ты что, вспомнил, что у тебя есть дом?!
- Я и не забывал.
- Господи… - не обращая внимания на свекровь, которая молча наблюдала всю эту сцену, Вера в сердцах бросила в угол детские сапожки, которые только что хотела надеть на ножки дочери, - Как же я жалею, что вышла за тебя замуж!..
- Знаешь… - он немного помолчал, как будто собираясь с мыслями, - Я бы, тоже, наверное, жалел… Но не могу этого сделать…
- Интересно, почему? – усмехнувшись уголком губ, Вера нехотя подняла сапожки.
- Потому, что, если бы я не женился на тебе, у меня бы не было Наташки…
Глава 3.
Вера оказалась права. Тоска, отошедшая, было, на второй план, навалилась с новой силой уже не следующий день. Не хотелось есть, и Люба всю первую половину дня просидела на крепком кофе, пользуясь тем, что матери не было дома и некому было приставать с расспросами. Мысли о Данииле беспощадно заполнили мозг, и казалось, что им тесно в черепной коробке – они шевелились, ворочались, пытаясь устроиться поудобнее, причиняя этим жуткую физическую боль… У Любы даже не было сил отгонять их, и она обречённо смотрела куда-то впереди себя, хмуря лоб и сжимая красивые, полные губы. Слёз теперь не было, и ей казалось, что, если бы она могла выплакаться, то ей стало бы намного легче.
Она даже забыла о предстоящем конкурсе, на который она не попадала из-за жуткой несправедливости членов жюри.
Даниил… Даня… Первая, по-настоящему сильная любовь, пришедшая так поздно, завершилась трагично, оставив на сердце открытую рану, и кто знает, зарастёт ли когда-нибудь этот кровоточащий порез…
- Ну, как ты? – низкий голос Веры в телефоне немного встряхнул её сознание.
- Плохо. Ужасно хочу его видеть…
- Не истязай себя. Он не стоит твоих слёз.
- Я знаю… Ничего не могу с собой сделать. Люблю…
- Убей… - Вера немного помолчала, потом выдохнула, - Убей её!
- Кого?.. – Люба застыла от неожиданных слов сестры, - Кого убить?!
- Любовь. Убей её… Чтобы и следа не осталось! – в голосе Веры послышались истеричные нотки, - И никогда… Слышишь?.. Никогда никого не люби!..
- Ты что, плачешь?.. – услышав в трубке всхлипы, Люба тревожно нахмурилась, - Вер?..
- Всё уже, прошло, - Вера шмыгнула носом, - Нормально…
- С Серёгой не помирились?
- Помирились…
- А чего тогда плачешь?
- Да потому, что козёл он. Всё равно козёл.
- Ну, чего ты, Вер? Помирились же.
- Ты думаешь, надолго?! – Вера снова повысила голос, - Я уже ничему не верю, Любаша! Не верю, и всё!..
- Вер, успокойся… - Люба постаралась говорить как можно мягче, - Всё наладится, вот увидишь. Пройдёт! Тем более, что Морозова уехала, и больше не приедет.
- Ну, и что, что уехала?! Люба, ну, и что?! Есть телефоны, есть интернет, включит и будет опять таращиться! У него работа такая, целый день можно в интернете сидеть, да он так и будет делать, я не сомневаюсь! Я и знать не буду!
- Мне кажется, ты себя накручиваешь.
- А как не накручивать, Люба?! Если я каждую секунду думаю, что он снова на неё любуется! Я ему так и сказала утром, я ему всё высказала!..
- Так вы же помирились…
- Ну, и что?! А веры-то нет!..
- Ну, он же не изменяет…
- Да лучше бы изменял! – Вера снова расплакалась, теперь уже не скрывая этого от сестры, - Лучше бы изменил и пришёл, виноватый… А так – ни с ней, ни со мной… И вроде не виноват ни в чём…
- Не надо, чтобы изменял, - Люба угрюмо разглядывала рисунок на линолеуме, - ты не представляешь, как это тяжело. Даня мне изменил… это очень тяжело…
- Да и плевать на твоего Даню!.. Любаша, плевать!.. И хорошо, что изменил, поверь! Пусть лучше сейчас всё встанет на свои места, пока вы никто друг другу, поверь! Обожглась один раз, зато теперь будешь умнее, не будешь позволять себе влюбляться! Слышишь?! - Вера почти перешла на крик, - Любаша, слышишь?! Никогда не позволяй себе любить! Любви не бывает, запомни это, сестрёнка!.. не бывает! Вот карьеру сделать – это да!.. Это на всю жизнь! А любовь… Любовь – это на минуту… на секунду!.. Ты выходишь замуж и думаешь, что это счастье – навсегда!.. А это – всего на один миг! Понимаешь?! На один единственный миг!.. он промелькнул, и – всё! И ты лежишь в постели, одна… Ты даже мужика себе не можешь завести, потому, что у тебя, вроде, есть муж… который сидит в соседней комнате и пол ночи таращится на какую-то сучку… А ты ревёшь и ревёшь в подушку, потому, что понимаешь, что ты бессильна… во всём – бессильна… Потому, что у тебя ребёнок, работа, домашние обязанности, что ты не можешь каждый день делать стильную причёску, и что ты не такая яркая и ослепительная, и, что даже, если ты наденешь самое шикарное платье и сделаешь самый гламурный макияж, он всё равно не обратит на это внимания!.. потому, что будет тупо смотреть на неё в монитор!.. и, что этот кошмар будет продолжаться, пока она жива!..
- Вер… - ошеломлённая истеричным монологом сестры, Люба, наконец, решилась позвать ту шёпотом, - Вер… Ты что?!
- Ничего… - та приглушила голос, - Плюнь, Люба… А, ещё лучше, отомсти… Наизнанку вывернись, но отомсти!..
- Как?..
- Добейся своего… Слышишь?.. Он тебя променял?.. Променял! Променял на какую-то сучку, которая и мизинца твоего не стоит! А ты поднимись над ними обоими! У тебя все данные есть… Слышишь, Люба?! Я не могу, у меня нет такого таланта, а ты – можешь! Слышишь, Люба?! Забудь всё – честь, честность, достоинство… всё это хорошо для тех, у кого есть надёжный тыл. Они могут себе позволить быть честными и порядочными… красивыми… яркими… - Вера говорила с нескрываемой обидой, так, как будто имела в виду конкретного человека, известного ей одной, - А мы себе такого позволить не можем… и поэтому о нас всегда будут вытирать ноги! Не позволь сделать это с собой, слышишь?! Не повторяй мою судьбу! Поняла?!
- Поняла…
***
Затяжная осень, к которой все уже как-то привыкли, закончилась неожиданно: буквально за пару дней земля покрылась пушистым белым ковром, который, вопреки утверждениям, что первый снег, как первая любовь, быстро сходит на нет, так и не растаял, а, напротив, за прошедшую ночь стал ещё толще и пушистее.
Супермаркет, куда по дороге на работу забежала Люба, находился напротив её гостиницы. Пополнив счёт телефона, она уже собиралась толкнуть тяжёлую стеклянную входную дверь, когда, взглянув сквозь неё на улицу, невольно вздрогнула: на крыльце гостиницы, видимо, только что выйдя оттуда, стояли Даниил и Анжелка. Глядя друг другу в глаза, они обнимались и что-то весело обсуждали. Почувствовав, как непрошеная, мелкая дрожь охватывает всё тело, Люба застыла на месте.
Половина восьмого утра… Даниил и Анжела провели ночь в номере гостиницы – других вариантов, объясняющих их присутствие здесь, не было. Сам Даниил жил вместе с родителями и двумя младшими сёстрами в двухкомнатной квартире, и Люба помнила, как он не раз сетовал на то, что им негде провести ночь «на всю катушку»… он именно так и говорил – «на всю катушку»… Сейчас она понимала, что для него это значило одно: секс… Но тогда ей казалось, что он, и в самом деле, любит её, и только поэтому стремится к уединению. Встречаться у неё было тоже проблематично, и Даня не раз предлагал снять номер в гостинице, но Люба не соглашалась – она бы не смогла объяснить матери своё отсутствие до утра. Провести в постели целую ночь он так её и не уговорил.