Эрдва привёл корабль к большому космопорту. Относительно большому, но всё же, не такой как в промышленных мирах. Поле, совмещённое с парковкой – стандартное практически для всех планет галактики, только на татуине ангары были крытыми, так как обшивка кораблей накалялась на солнце и корабли превращались в своеобразные сковородки. Исключением был разве что корабль Падме, корпус которого был хромирован и отражал практически всё излучение.
Энакин посадил корабль в ручном режиме, сообщив в космопорт свои позывные и цель прибытия. Эта процедура была ему из-за прошлой неофициальной профессии хорошо знакома. Пришлось ещё заплатить за пару дней стоянки. Наконец, решив все официальные вопросы, Скайуокер, взяв свой спидбайк, вылетел на улицы города. Ему потребовалось несколько секунд, прежде чем он сориентировался – город дезориентировал. Люди спешили по своим делам, по улице носились лэндспидеры, а их высотные собратья летали высоко над головами прохожих. Дезориентировала архитектура города, вернее то, что её не было и в помине – дома были выстроены без какого-либо плана. А ещё и реклама на улицах добавляла сумятицы. Скайуокер, видавший виды и многие города галактики, натурально завис, сидя в седле своего байка. Правда, ненадолго – к нему сзади подлетел Эрдва. Дроид умел вовремя появиться – такое у него свойство – всегда помогать вовремя. Скайуокер обернулся на писк дроида:
– Нужная нам улица расположена ближе к центру города. Лети дальше по этой улице, там направо… впрочем, я покажу, – дроид развернул перед собой иллюзорный монитор и на нём появилась трёхмерная карта-проекция города. Хорошо ориентирующийся на местности Энакин быстро понял, куда ему двигаться и выдвинулся по нужному адресу. Эрдва не отставал от Энакина, так как Скайуокер специально шёл со скоростью, максимальной для репульсоров дроида.
Через полчаса необычная процессия из Энакина и Эрдва прибыла к нужному дому. Впрочем, хозяин не спешил встречать их с распростёртыми объятьями. Дом представлял из себя четырёхэтажный особнячок, обнесённый небольшим забором. Скайуокер припарковал байк у обочины и отправился искать нужного ему человека.
Райс Рица, Граф Мандалора и владелец земли, на которой были залежи, служил в мандалорском правительстве. Не на самом высоком посту, но его устраивало положение главы одного из департаментов, так что он был по своему доволен жизнью. На старости лет он уже спокойно переносил все закидоны молодой правительницы и смотрел на жизнь философски. Закончив работу в кабинете, он отправился домой.
Райс прибыл домой так же, как и всегда, в восемь вечера. Дочери Графа уже были замужем, а жена редко показывалась на публике, предпочитая уединённую жизнь. Граф вошёл в свой дом. Обычно его встречал дворецкий – сразу же, как он приходил. Теперь же слуга запоздал на несколько секунд. Сбросивший обувь Граф прошёл внутрь, но дворецкий тут же поспешил сообщить новость:
– Граф, к вам посетитель.
– Какой посетитель? – не понял Рица.
– Юноша. Прибыл днём, хотел поговорить лично с вами. Ваша жена пригласила его в дом и они провели время за разговором.
– За разговором? – поднял бровь Граф. – Он настолько терпелив, что бы слушать мою жену?
– Более чем, – кивнул дворецкий, – впрочем, вы сами всё увидите. Они в малой гостиной.
– Замечательно, – кивнул Граф и отправился к посетителю, хотя обычно дела обстояли наоборот. Если бы дело было связано с работой, посетителя бы направили к нему, а если что-то неважное, то не пустили бы в дом. Если посетитель сидит уже несколько часов, значит что-то важное всё-таки произошло…
Войдя быстрым шагом в гостиную, Граф хотел застать посетителя врасплох, но это ему не удалось.
В кресле сидел человек, подросток. Вид молодого человека говорил, что он не то что не мандалорец – вовсе не привык к домашнему уюту – крепкая и сугубо утилитарная одежда, бластер на поясе, ленивый, но оценивающий взгляд… Райс бы назвал его типичным охотником за удачей – контрабандистом или иным охочим до наживы, если бы не возраст. Тут многое не сходилось. Жена Райса сидела напротив юноши.
Энакин, заметив, что хозяин прибыл, встал, но не заговаривал первым – не положено по этикету. Женщина, заметив прибывшего мужа, поднялась и тут же представила гостя:
– Райс, это Энакин Скайуокер. Эни, это мой муж, Райс, – сказала она. Энакин коротко поклонился, как и сам Райс. Этикет Мандалора Скайуокер знал совсем чуть-чуть, но всё же счёл за лучшее не вламываться в дом с криками «кто тут Граф?», а культурно прийти и поговорить, благо занятия по этике он посещал исправно. Райс, на правах хозяина, заговорил первым:
– Интересно, молодой человек, что же привело вас ко мне?
– Дела, Граф, только дела, – улыбнулся не более, чем положено, Скайуокер, – недавно я прилетел на Мандалор и решил купить немного земли подальше от цивилизации…
– Право слово, почему вы не обратились к соответствующий органам правительства?
– Есть пара пунктов, Граф. Первое – мой возраст. И ещё я бы хотел обосноваться где-нибудь подальше от цивилизации. Мне посоветовали город Энцери. Природа там и правда великолепная. Я недавно был там, и нашёл одно прекрасное место…
– А, понимаю, – кивнул Граф, – есть у меня там земля, – Граф не понимал, почему именно к нему обратился юноша, но был не против продолжить разговор – манеры Скайуокера произвели положительное впечатление.
– Именно. И я подумал, почему бы нет? – сдержанно улыбнулся Скайуокер.
Со стороны Графа это выглядело однозначно. Но, пожалев юношу, он решил предостеречь его:
– Раньше мои предки охотились там на вилов, но с тех пор охотничьи угодья давно заброшены… я полагаю, там уже завелись васпены. Это такие ящеры, очень опасны… – Граф покачал головой и сел в глубокое кресло. – Так что хорошо подумайте, молодой человек. Избавиться от васпенов практически невозможно.
– Это ничего, – задумчиво ответил Скайуокер, – думаю, нет ничего, с чем бы нельзя было справиться.
– Дело ваше, – пожал плечами Граф, мысленно благодаря судьбу – что делать с абсолютно бесполезным клочком земли в глуши, он не знал. Да и не особо терзался по этому поводу. Графиня склонилась над ухом мужа, а Энакин тактично взял со стола стакан с соком и смаковал его, пока супруги переговаривались. Его тактика в этом деле – сначала завоевать сердце женщины, а уж там она сама окажет нужное влияние на мужа. Граф был человеком чести, другой бы не предупредил о опасных хищниках. Впрочем, медведосвин, будучи довольно вкусным, тоже был опасен – Мандалор, казалось, полностью исключил из своих обитателей травоядных и оставил только хищников.
Через несколько минут, уже отошедшие в сторону Граф и Графиня, переговорив, решили. Точнее решила графиня – будучи хоть и не мастером, но всё же неплохим лицемером, Энакин смог понравиться женщине – много ли надо? Манеры, усталый взгляд, акцент на возрасте и всё, сердце растаяло. Впрочем, Скайуокер не обманывал себя – аристократы Мандалора были такими же интриганами и лицемерами, так что легко могли обмануть его. Но Скайуокер надеялся на то, что если даже его трюк не прокатит, он сможет просто договориться.
Трюк прокатил – через десяток минут Граф вернулся обратно и сел в кресло:
– Я решил. Если вы не боитесь опасности, то я уступлю землю вам, молодой человек… За определённую сумму.
– Конечно, Граф. Надеюсь, не слишком большую? Студенты народ не богатый… – опять Скайуокер улыбнулся краешками губ.
Граф заинтересовался:
– Вы студент?
– Альдераанский Университет. Госуправление. – ответил Энакин. Глаза Графа сверкнули:
– Значит, вы мой будущий коллега? Занятно, занятно… – прищурился Граф, – восемьсот тысяч. – отрезал граф, надеясь сторговаться на пятистах. Всё-таки земля была довольно ценным товаром.
– Идёт. – кивнул Скайуокер. Графа это заявление встревожило – не оставляло сомнения, что Энакин хоть и учился в элитном заведении, которое при прилежной учёбе практически гарантировало хорошие связи и сытую жизнь, не производил впечатление «золотой молодёжи». Граф ещё раз пристально всмотрелся в лицо Энакина, и у него отчётливо было ощущение, что где-то его обманули. Только он не мог понять где. Разговор разговором, но уже нельзя было сдать назад – оба понимали, что Граф не может, но хочет отказаться от сделки. Увы, поступки против хоть и весьма расплывчатого, но закона чести, сказались бы на репутации старого консерватора самым неприятным образом.