— Видишь, — сказал он, — чем все кончилось.
— Почему не уследили за сводом?
Фирсов развел руками.
— Следили, Владимир Иванович, следили.
Немчинов сухо спросил:
— Сколько же простоит печь?
— Пять-семь дней.
— Чисто сработано. На неделю вывели цех из строя. Потом неделю печь разогревать будем. Две недели! Что же вы, начальник цеха, старший мастер, смотрели? Отвечать за работу умеете?
— Георгий Георгиевич! — воскликнул Фирсов и ударил себя кулаком в грудь. — Нет моей вины. Свод давно был ненадежен.
Немчинов отвернулся. Мастер, подавленный, отошел от него.
— Начальник ремонтного цеха здесь? — спросил Немчинов.
— Да, — ответил из толпы Барсов и выдвинулся вперед.
— Смотрели печь?
— Вот она, — сокрушенно ответил Барсов. — Все видно. Людей вызвал. Скоро начнем понемногу разбирать.
— Давайте-ка подумаем, как все быстрее сделать. — Немчинов уже овладел собой.
Все направились в конторку к начальнику цеха.
Кто-то тронул за рукав Фомичева. Он оглянулся и увидел Годунова.
— Владимир Иванович, — таинственно прошептал Годунов. — На одну только минуточку… О печи… Можно в сутки отремонтировать.
— Что пустое говорить, Годунов! Какие уж тут сутки?
Они стояли на узкой лестничной клетке. Мимо них проходили рабочие. Глаза у Годунова возбужденно блестели. К ним подошел Коробкин и напряженно прислушивался к разговору.
— В сутки, Владимир Иванович! Не будем ждать, пока она остынет. Сейчас начнем ремонт. Разогревать тогда не придется. Только сутки потеряем.
— Что попусту говорить! В раскаленную печь людей не пошлешь.
— Я первый пойду. А за мной — другие…
Коробкин сделал нетерпеливое движение.
— Я тоже пойду, Владимир Иванович!
— Нет, не могу согласиться, Толя. Рискованно.
— Какой же риск? — громко возразил Годунов. — Владимир Иванович! Вспомните! Горящие танки не бросали! А ведь в них снаряды были. Я прошу…
— Пойдем, расскажешь, — сказал Фомичев, еще не дав согласия, но уже колеблясь.
В контору набилось столько народу, что Фомичев с трудом пробрался к столу. Вишневский, держась за спинку стула, покачиваясь, растерянно рассказывал, как произошла авария. Особой вины Фирсова он не видел. Свод мог упасть и при обычной работе. Повышение температуры незначительно повлияло на свод. Держался Вишневский виновато. «Бедняга! — подумал про него Фомичев. — Шло все тихо, гладко. Привык к такой работе. И вот авария, суматоха. Я тоже хорош. О своде только поговорил».
Немчинов прервал многословный рассказ Вишневского.
— Все это очень интересно, но не ко времени, — ядовито заметил он. — Комиссия установит причины аварии. Сейчас надо подумать, как в самый короткий срок восстановить печь.
Начальник ремонтного цеха решительно сказал:
— Раньше, чем в неделю, не управимся.
— Есть другой план, — произнес Фомичев и позвал: — Годунов! Расскажи.
— Можно все в сутки сделать, — сказал Годунов.
Вишневский посмотрел на него, как на сумасшедшего. Начальник ремонтного цеха иронически улыбнулся, пожал плечами. Зато Петрович взглянул на Годунова с надеждой в глазах, как на своего спасителя.
Немчинов требовательно спросил:
— Каким образом?
— Обычно как проводят ремонт… Печи остыть дают, потом начинают очищать ее от кирпича, разбирать свод и выкладывать новый. Я предлагаю сейчас все сразу начать: очистку печи, разбор свода и кладку нового. Положим в печь балки, набросаем железные листы, асбест. Трудно будет, но работать все же можно.
— А верно! — не удержался Фирсов; мастер даже привстал со стула и всех победно оглядел. — Правильно Годунов говорит.
— Не торопитесь, Василий Петрович, — остановил его Немчинов. — Как по-вашему? — спросил он, обводя глазами инженеров.
— Рискованно, — Вишневский покачал с сомнением головой.
— Никто не скрывает этого, — возразил Данько. — Но оправдан ли этот риск? Вот о чем надо сказать. И как лучше организовать это дело?
— Риск оправдан! — сказал Фомичев. — Организовать работы можно. Но… пойдут ли люди?
— Об этом нас не спрашивают, — опять сказал Данько. — Одного добровольца я вижу, — он посмотрел на Годунова. Его взгляд упал и на Коробкина. Он стоял плечом к плечу с Годуновым и с таким же выражением решимости на лице. — Найдутся и другие.