— Годунов очень хорошо ведет смену, — заметил Сазонов. — Играет на печах, как у нас говорят. Через два дня переводим все смены на новый график, и если дела пойдут плохо, ведь на меня навалятся. Я буду во всем виноват.
— Навалимся. Па кого же нам и наваливаться? Ох, как навалимся, если сорвешь.
Сазонов покосился на главного инженера. Ему не нравилось это свирепое добродушие. Про себя он продолжал называть его чуть иронически «начальством».
— Я предупреждаю, — раздраженно сказал Сазонов, — эстакаду расширить не успею. Мне нужны люди, а вы их не даете. Данько я уже сообщил. Требуйте, но и обеспечивайте.
— Закончите… Завтра утром получишь тридцать человек.
— Мало.
— Больше выделить не можем.
Главный инженер уже побывал на эстакаде. Если говорить начистоту, то стоило дать и сорок рабочих. Но людей всюду нехватает, во всех цехах штаты не заполнены. Все, так или иначе, но изворачиваются. Настойчивость Сазонова ему нравилась. Раньше начальник цеха не стал бы и требовать людей. «Не даете — не нужно. Вы не беспокоитесь — и мне не стоит». Сазонов становился хозяином в цехе, волновался, горячился. Отлично!
Обычный маршрут Фомичева — после ватержакетного обязательно отражательный цех. Там положение очень тревожное.
После аварии в цехе еще никак не могут подняться даже к прошлому уровню работы. Вишневский не может справиться; Петрович упрямо, по-стариковски, отмалчивается, ходит мрачный, неразговорчивый. Он все еще не может успокоиться после истории со сводом, считает себя главным виновником происшествия. В цехе стало грязнее, вокруг печи появился мусор. С Фомичевым Вишневский держится настороже. Расчет Фомичева, что этот цех станет ведущим, а за ним потянутся и остальные, не оправдался.
Фомичев поднялся на отражательную печь. Петрович показался из-за колонны, увидел главного инженера, нехотя поклонился ему и хотел молча пройти мимо.
— Вишневский здесь? — спросил Фомичев.
— Был у себя.
В кабинете начальника никого не было. Фомичев снял трубку и сказал диспетчеру, чтобы вызвали Вишневского и Фирсова. Сквозь открытую дверь он слышал голос диспетчера, усиленный репродукторами.
— Главный инженер вызывает товарищей Вишневского и Фирсова в кабинет начальника цеха.
Первым появился Вишневский. Они молча поздоровались. Вишневский ждал, что скажет Фомичев. Он догадывался, о чем опять будет разговор.
— Цветочные клумбы так и не будете поправлять? — неожиданно спросил Фомичев.
Вишневский вздернул плечами:
— До цветов ли теперь?
— На заводе так и говорят, что Вишневский цветочками забавлялся, а как до дела дошло, он и о цветах позабыл. Надо и о цветах думать. Ты не для своего удовольствия их сажал. Цветы — это показатель нашей культуры. Наши заводы — социалистические предприятия. Строим новые, красивые города, озеленяем их, украшаем скульптурами, парками. Заводы должны входить в эти городские ансамбли. Ты знаешь, что мы собираемся всю заводскую площадку засадить деревьями, везде разбить газоны. Надо тебе продолжить это дело. Я прошу восстановить клумбы в самые ближайшие дни и весь цех привести в порядок. Так было здесь хорошо! А теперь опять появились мусор, грязь, как у Сазонова.
Лицо начальника цеха вспыхнуло.
— Вот не думал, что вы уступите Сазонову, — упрекнул Фомичев. — Надеялся видеть ваш цех впереди других. А теперь ватержакетчики взяли такой разгон, что вам их и не догнать.
— Есть технические возможности… — сказал, отвернувшись, Вишневский. — Мы к ним подошли. Можно двигаться дальше? Можно. Но надо прежде все хорошо рассчитать.
— Милый разговор.
— Давай говорить, как два инженера.
— Мы так всегда разговариваем.
— Нет, иногда, как два политика.
— Мы всегда разговаривали как советские инженеры. Ты уже начинаешь говорить о пределах. Посмотри работу других медеплавильных заводов. Там проплав выше, чем у вас. Идут они теми же путями, каким пошел и ты: усиление теплового режима.
Вошел Василий Петрович и остановился у двери. Фомичев посмотрел на мастера и подумал, что годы уже сказываются на нем. Сутулиться он стал сильнее, нет прежней бодрости. Бережнее надо относиться к старому мастеру. Много он сделал на заводе, еще больше может сделать.
— Будем говорить как два советских инженера. Для консультации позовем самого опытного среди нас.
Петрович, нахмуря брови, посмотрел на Фомичева.
— Василий Петрович, так мы и не поднимем проплава на печи? Ковши вам дали, концентрат пошел лучше. Все обещания выполнили. Когда вы свои начнете выполнять?