Потом Зина дважды еще выходила на сцену, чтобы аккомпанировать заводским певцам. Лицо у нее было счастливое, на сцене она держалась спокойно и просто. Семен Семенович окончательно уверовал, что музыка у Зины — не баловство, не девичья причуда, как он думал порой про себя, а серьезное занятие, и преисполнился гордостью за дочь.
Вернувшись с концерта домой, он коротко сказал жене:
— Зина сегодня в клубе играла. Хлопали ей сильно. Хорошо играет.
Однако тревожные мысли о детях не оставляли его. Старший сын Степан был на отлете, и Семен Семенович хотел верить, что все у него хорошо. Мастер плохо знал жизнь вне своего завода, вне своей профессии и боялся, как бы сын, выбрав свой путь, не сбился с него. Будь Степан на заводе, он всегда бы смог помочь ему.
Теперь вот дочь ничего, кроме музыки, и знать не желает. Раньше он заставал ее за рукоделием или на кухне с матерью. Теперь же целыми днями она, как привороженная, могла сидеть у рояля, на кухне появляется только в праздники, когда готовятся обязательные пироги к чаю и пышный обед. На этажерке возле рояля росла и росла кипа нот. У Зины иногда бывали такие глаза, как будто она никого не видит и ничего не слышит. Разве можно так? Что же это такое? Другие девушки их улицы ходят гулять в парк, посещают танцевальную площадку. А у нее только музыка на уме.
Как пойдут дети в жизни? Оправдают ли они большие надежды? И будут ли среди Клемёновых новые доменщики? Неужели он будет последним?
Старший сын не оправдал этого отцовского желания. Оставался еще младший — Владимир, но он еще был мал.
4
Неожиданно для себя Семен Семенович стал частенько прихварывать. Недомогания бывали и раньше, но Клемёнов редко обращался к врачам, памятуя слова деда, что коли человек здоров, то и до ста лет без чужой помощи проживет, а коли болен — никакие врачи здоровья не прибавят, и побеждал свои хворости домашними средствами: простуду лечил стаканом водки с перцем, ломоту — горячей баней. Но теперь испытанные средства не помогали. Тревожили Клемёнова не столько сами болезни, как неизбежное и неумолимое приближение срока, когда надо будет оставить завод.
А уж это время придвигалось к нему.
В дни болезни Семен Семенович бродил неслышно по дому, пожелтевший, осунувшийся, скучая и тревожась за дела в доменном цехе. Теперь у него в доме стоял телефон, и он несколько раз в день звонил на завод, узнавал, как идут печи. Пристрастился он в эти дни вынужденного безделия к книгам. Особенно ему нравилось читать книги по истории революционного движения. Они словно возвращали его к дням молодости, к забастовкам, маевкам, листовкам. Он и сейчас живо помнил речь «товарища Андрея», которую ему довелось слышать на маевке в лесу.
С нетерпением ожидал он возвращения детей. Они приносили с собой рассказы о новой жизни, новых интересах.
И в эти дни вынужденного пребывания дома, Клемёнов обнаружил, что выросшая незаметно дочь, отделилась и живет своей особенной жизнью.
Окончив музыкальное училище, Зина продолжала заниматься у какого-то профессора, поселившегося в городе. Дочь теперь и сама преподавала музыку, ученики и ученицы навещали ее дома. Часто уезжала она на несколько дней с концертами в другие города. Ничего почти не сохранилось в ней от той девочки, с большими любопытными глазами, с двумя тонкими косичками и большими руками, которую он так любил ласкать. Теперь это была высокая девушка, сосредоточенная, строгая, всегда занятая какими-то думами. Семен Семенович замечал, как она часами сидит за роялем, опустив безвольно руки, и о чем-то напряженно думает. И если спросить ее о чем-либо в это время, она вздрогнет, словно очнувшись.
Семен Семенович не мог так спокойно, как жена, думать о будущем дочери. Груня всегда давала ребятам итти своей дорогой, не вмешивалась в их дела. Но он так относиться не мог.
Как же думает жить дочь? Ведь кроме музыки она ничего не знает. Теперь Зина на кухне появляется редко, словно домашние дела ее совсем не касаются. Это даже раздражало Клемёнова. Ведь дочь живет в семье, часть домашних дел должна лежать на ней, матери со всем не управиться. Он несколько раз даже прикрикнул на дочь и она, удивленно всякий раз посмотрев на него, молча шла на кухню к матери, помогала ей, но скоро возвращалась в комнату на свое место.
Что же такое с ней?
И как будто разгадка нашлась.
В доме появился частый гость — Сергей Иванович Марков, инженер-теплотехник, приехавший на новый металлургический завод. Семену Семеновичу он не понравился с первой минуты знакомства. Лицо у него было холодное и как будто вечно сердитое. В доме Клемёновых он держался сдержанно и, как казалось мастеру, несколько заносчиво. Решительно ничто не нравилось в нем мастеру: его аккуратность во всем, неторопливая речь, манера снисходительно слушать разговоры других, чуть склонив на бок голову, осторожная и тихая походка. Не слышал Семен Семенович, чтобы Сергей Иванович хоть раз рассмеялся от всей души или хотя бы повысил голос, оживился в разговоре.