По пути Нейна репетировала вступительную речь о том, что не будет называть отца-экзорциста отцом, и пыталась предугадать реакцию. Сразу выгонит? Отнесётся с пониманием? Отправит к куратору? Как бы то ни было, отступать от своего намерения она не собиралась. Всю жизнь росла без отца и даже в словесной форме обретать его не желала. Кто её родитель, мать сказала перед смертью, и поверить в это было трудно, но иначе не получалось объяснить все её странности. Проговорив про себя ещё раз, что она не будет называть преподавателя по сану, девушка дёрнула ручку двери.
В аудитории ждал сюрприз: ни одного мужчины там не было. Зато была маленькая улыбчивая женщина. Серое монашеское одеяние и головной убор скрывали фигуру и цвет волос, не позволяя точно судить о возрасте, но в уголках глаз залегли морщинки.
— Добр… Э-э-э… Добрый вечер, — запнулась от неожиданности Нейна, потом вышла за дверь и посмотрела на табличку с именем. «Матушка Софи». Ну, нет! Матушка — это ещё хуже, чем отец. У неё только одна мать. Была. И никто никогда её не заменит!
— Можешь обращаться ко мне госпожа Софи, дитя, — женщина подошла тихо и с интересом взглянула на табличку, пытаясь понять, что задержало адептку, — если тебе не хочется называть меня матушкой.
— Д-да, госпожа Софи. — Нейна отмерла и обернулась к преподавательнице. — Я на факультатив.
— Я рада твоему интересу. Пойдём в класс.
В помещении горели свечи, а не привычные в академии магические шары. И это делало занятие уютным, словно не лекция вовсе, а семейные посиделки. В своем доме они с матерью часто коротали так вечера. Сердце кольнуло болью, на глаза вдруг набежали слезы, и девушка зло сморгнула их и помотала головой, отгоняя воспоминания.
— Тебя что-то тревожит? — участливо спросила госпожа Софи.
— В глаз соринка попала, — буркнула Нейна и достала тетрадь. Больше не хотелось ни лекций, ни разговоров, ни всей этой академии. Хотелось вернуться на три месяца назад в ещё счастливую жизнь, когда была жива мама, когда всё было просто и понятно. Безопасно. Лёгкий сквозняк качнул пламя свечей, донёс запах мёда и луговых трав, пропитавших вощину, закружил голову. Слёзы полились градом, падая на бумагу, впитываясь в шероховатые страницы.
— Поплачь, дитя, это уходит боль, — монахиня села рядом, к счастью, трогать или обнимать не стала. Нейна даже почувствовала секундную благодарность, но та быстро утонула в безостановочном потоке слёз. Уронив голову на руки, она разрыдалась. Март потёрся о колени, выражая молчаливую поддержку, и замер. Так и прошёл урок.
Звонок вырвал из забытья. Слёзы уже вылились, и Нейна просто горько вздыхала. Пустота и усталость вместо безнадёжности и боли — не самый плохой обмен. Но сил почти не осталось, и мысль о пути до комнаты внушала отчаяние.
— Простите, — Нейна вытерла лицо рукавом и убрала мокрую тетрадь в сумку. Смотреть на госпожу Софи было мучительно. Щёки горели, глаза щипало, нос распух, и приходилось с усилием вдыхать воздух. Голова раскалывалась. — Я пойду.
— Ты не должна извиняться, дитя. Всем бывает больно и грустно. Можешь приходить сюда, когда захочешь, — голос монахини был полон тепла, и Нейна рискнула посмотреть на неё. От мягкого участия стало ещё хуже. С презрением или осуждением было бы проще, понятнее. Глаза снова наполнились слезами, и Нейна, схватив сумку, выбежала из аудитории.
— И как она? Страшная? — в коридоре стоял Джеймс Беннет. Подпирал собой стенку и что-то считал наверху: то ли трещины, то ли тени, то ли количество пауков в паутине. Неровный свет скрыл следы слёз на лице девушки, и воздушник, увлечённый рассматриванием потолка, продолжил: — Уже изгнала из тебя демона, и осталась только хрупкая, ранимая натура? — момент для шуток был категорически неподходящий.
Нейна резко затормозила. Пустота внутри вдруг взорвалась искрами ненависти. Злость привычно закипела, огненными змеями свилась в животе, и девушка со всей силы толкнула Джеймса ладонями в грудь.
— Из меня нельзя изгнать демона, я и есть демон!
— Воу-воу, потише. Это просто была неудачная шутка, — парень скользнул вбок и попятился по коридору, но Нейна продолжала наступать: размахивала сумкой с учебниками, пытаясь достать противника. — Что это там?! — Джеймс ткнул пальцем ей за спину и в ужасе округлил глаза. Нейна обернулась, но ничего не увидела. — Попалась! — щелчок пальцами, и воздушные путы обвили руки и ноги, лишив возможности двигаться.