— Вот мы и дома, — сказала Ксения, сняв шлем и тряхнув волосами. — Сейчас я тебя покормлю, а потом можно будет поспать пару часов. Я ужасно устала.
— Нам бы Шершня найти, — сказал я.
— Сейчас не найдем, — отозвался Мамонт, усаживаясь на один из уцелевших стульев. — Монолитовцы последние два часа действуют в режиме радиомолчания. Связи с ними нет.
— Ксения, ты знаешь, тут у меня такие видения были — пипец полный…, - начал я, но переводчица внезапно сделала страшные глаза и, оттащив меня в сторону, зашептала:
— Малой, Мамонт и его люди в наши секреты не посвящены. Приказываю не болтать.
— Да я ведь тебе хотел…
— Можешь не рассказывать. Я видела то же самое, что и ты.
— Да?! — Я был изумлен и даже пару секунд не знал, что и сказать. — Да как такое…
— Ты видел то будущее, которое Хозяин уготовил нам всем. Мир под брендом «Звезда Полынь». Это его желание, внушенное ему Монолитом. Мировое господство, в основе которого — знание секретов артефактов.
— Но Бандура там был. Живой, представляешь?
— Тсс! — Ксения ласково, но крепко зажала мне рот рукой. — Это иллюзия, созданная Монолитом. Твой друг мертв. Хватит о пустяках.
— Хозяин — это Меченый?
— Теперь у него нет имени. Шершень все правильно сказал: Меченый и сущность, заключенная в Монолите, теперь одно целое.
— Выходит, ты знала все с самого начала?
— Не все. Шершень кое в чем прояснил картину, но главное в моем ведомстве знали давно. Поэтому и за Меченым охотились. Сереж, — Ксения повернулась к Мамонту, — ты ведь был в курсе операции «Чистого неба» по Стрелку, так?
— Был, — подтвердил Мамонт. — Это ведь я Шрама нашел после выброса и в наш лагерь на болотах притащил. Я тогда состоял в «Чистом небе» и в штабе Лебедева за разведку отвечал. Думали, помрет Шрам, а он, оказалось, имел какую-то особую устойчивость к выбросам. Вот и пришло Лебедеву в голову использовать Шрама в качестве нашего агента. Нас тогда ситуация с выбросами беспокоила. Эксперты считали, что так Зона реагирует на попытки проникнуть в ее центр, подобраться, так сказать, к самому Монолиту. И как раз перед последним выбросом Лебедеву пришла информация про Стрелка и его корешей. Мы тогда ни одному слову не поверили — шесть лет никто даже за Лиманск не мог пройти, не говоря уже о Припяти и самой ЧАЭС. Но факт, инфа оказалась стопроцентно точной. И тут у нас в руках оказывается Шрам. Вот Лебедев его и подписал на дело. Шрам был из наемников, парень бывалый и беспринципный — Лебедев ему не доверял. Кроме того, наши медики опасались, что после выбросов Шрама может переклинить, и он вообще с катушек слетит. Поэтому меня к нему приставили — на первое время.
— И что дальше было? — спросил я, приняв у подошедшего сталкера миску с разогретой тушенкой.
— А ничего не было, — Мамонт смачно затянулся сигаретой. — Я его на Кордон сопроводил и велел постоянно на связи быть. Он очень быстро в ситуевине разобрался, и сообщил, что взял след дружков Стрелка — Клыка и Призрака. Мол, одного надо искать в Темной Долине, а второго на Янтаре. И все, амба. Неделю мы прождали от него новостей, а потом случился новый выброс. И Лебедев уже все «Чистое небо» поднял по тревоге. До самой Припяти мы тогда дошли — эх и жарко было! Монолитовцев там было, что мух на падали. Четыре дня в городе перестрелка шла.
— А Стрелок?
— Сгинул. И Шрам сгинул. Только сообщил по радио, что Стрелок у него из-под носа у самой ЧАЭС ушел — и все. Мы тогда еще про портальные аномалии не знали, а этот гондурас знал. Вобщем, провалилась тогда операция, а потом и «Чистое небо» на нет сошло. После сверхвыброса мало кто в живых остался. Большинство на станции сгинули без следа. Кто из ребят в «Долг» подался, кто в «Свободу», кто к ученым в охрану нанялся. Мы вон в вольные подались.
— Ну, конечно, — не знаю почему, но я не поверил Мамонту. Вспомнил, как Бандура, царствие небесное, говорил как-то в компании на «Скадовске», что ни один уважающий себя сталкер не будет сотрудничать с правительством. Только завербованный СБУ или тот, который запалился на чем-нибудь и кого безпека на крючок взяла. — А Шрам, что с ним сталось?
— Пес его знает. Ты тушенку ешь, остынет.
Предложение было резонное, тем более что я чувствовал сильный голод. Помешав тушенку ложкой, чтобы поостыла немного, начал есть. Не знаю почему, но здесь, среди этих сталкеров, у ярко горящего костра, я чувствовал себя в безопасности, несмотря на раздающиеся время от времени вдалеке выстрелы и странные звуки, принесенные ночным ветром — то ли крики, то ли вопли, то ли хохот. Покончив с тушенкой, я запил ее крепким черным чаем с сахаром и полез за сигаретами. Мамонт подал мне огня прикурить.
— У тебя какой боезапас? — осведомился он.
— Шесть магазинов к АК и сотня патронов к пистолету.
— Маловато, — вздохнул Мамонт. — Минуты на четыре хорошего боя.
— А что, драться будем? — насторожился я.
— С Шершнем или без него, нам придется довести дело до конца, Саша, — ответила подошедшая Ксения. — Нам нужно забрать у Хозяина артефакт, иначе катастрофа неминуема.
— Вот даже как? И каков наш план?
— Простой и понятный. Мамонт, разъясни Саше ситуацию.
— Вы были еще в Припяти, когда наемники появились на станции, — заговорил Мамонт. — Человек двадцать пять-тридцать, вооруженных так, что самому лучшему в мире спецназу не снилось. Прошли через аномалии, Хозяин их провел. Часть оставил снаружи, для прикрытия, а сам с ударной группой прошел в четвертый энергоблок. Там, по слухам, у «Монолита» находится секретная лаборатория, из которой контролируется черный артефакт внутри Саркофага. Естественно, просто так его в лабораторию никто не пропустит, храмовники будут драться до последнего.
— Храмовники? — Я не поверил своим ушам. — Ты сказал — храмовники?
— Монолитовцы, — ответила за Мамонта Ксения. — У них в четвертом энергоблоке еще и храм свой, его охрана называется храмовниками.
— Ну и вот, пока Хозяин и его люди будут с охраной разбираться, мы с Ксенией тут один планчик придумали, — продолжил сталкер. — Через порталы не пойдем, монолитовцы могут по ошибке обстрелять. Есть тут один тайный ход через трещину в восточной стене Саркофага. Им, говорят, монолитовские разведчики иногда пользуются. Не все пойдем, вчетвером.
— А чего не все?
— А вот чего, — Ксения подошла к большому ящику в углу, откинула крышку. — Гляди.
Я приблизился, глянул в ящик. Внутри стояли, прижавшись друг к другу, четыре больших чемодана из блестящего металла.
— Что это? — не понял я.
— Защитные костюмы «Ланселот-ХМ», последнее слово натовских военных технологий. Каждый костюм стоит два миллиона долларов. Экзоскелет, даже самый навороченный, рядом с ним — дешевый китайский пуховик.
— Погоди-ка, — я сразу вспомнил обломки биоприцела, который показывал мне Батюк, даже разволновался, — а с чего такая роскошная свадьба? Это вас в безпеци таким прикидом облагодетельствовали?
— Смешной ты, Саша, — Ксения покачала головой. — Откуда у нашего правительства такое снаряжение? Сам подумай, как оно могло сюда попасть.
— Лоулесс, — догадался я, холодея. — Эти костюмы он привез для себя, оператора и охранников. Рассчитывал, что они помогут ему проникнуть на ЧАЭС и раскрыть секрет черного монолита. Но как…
Тут я заметил, что люди Мамонта стоят справа, слева и сзади от меня, что все они с оружием, стоящий рядом с Ксенией Мамонт держит свой «Вальмет» наизготовку, а Ксения…
А Ксения больше не улыбается.
— Та-а-к, — протянул я, глядя на окруживших меня сталкеров, — теперь понятно, почему все считали, что американцев в Припяти монолитовцы убили. Ваша работа, панове?
— Наверное, нет больше смысла носить маски, Сашенька, — сказала она. — Ты помог мне попасть сюда, в самое сердце Зоны, и я тебе благодарна. Так благодарна, что не хочу причинять тебе зла. Теперь все зависит от тебя.
— Что зависит? — Я отступил назад, вжался в стену. Мне стало очень нехорошо.
— Готов ли ты помогать мне и дальше.
— Я не понимаю.
— Твой артефакт, «Пасхальное яйцо», — Ксения протянула руку ладонью вверх. — Мы можем забрать его у тебя силой, после чего ты станешь бесполезен. Ты знаешь, что бывает с бесполезными людьми. Но я предлагаю тебе другой вариант. Ты пойдешь с нами в четвертый энергоблок.