Лёня лежал, пытаясь успокоиться, но взгляд его упорно возвращался к язвам. Он был так потрясён увиденным, что не сразу заметил, как занавеска бокса отодвинулась и внутрь проникло чуть больше мягкого света.
— Лёня? — послышалось над ухом.
Обернуться резко не получилось. Более того, он едва смог пошевелить шеей. Мгновения снова казались вечностью, ведь разум, опередив тело, кричал: «Галя?!»
Она стояла рядом с кроватью на коленях. Так, что лицо её оказалось совсем близко. В каких-нибудь паре десятков сантиметров от его собственного.
Как лезвием бритвы, вмиг отсекло все дурные мысли, сердце Лёни наполнялось восторгом от одной только мысли: «Она здесь, Галя смотрит на меня, и ей не противно».
Но к чувству разливающейся по всему телу эйфории пришли и мысли тревожные, тут же сорвавшиеся с языка:
— Говорят, что со мной рядом находиться опасно для здоровья. Галя, Галечка, ты лучше иди, а я… я найду тебя.
Но Галя и не думала уходить. Не собиралась она и подобно фантому растворяться в воздухе. Наоборот, с тихим вздохом, она придвинулась ближе. Так, что между их лицами осталось совсем чуть-чуть. Лёне даже приходилось напрягать глаза, чтобы видеть кончик драгоценного для его сердца, слегка вздёрнутого носа Гали.
— Я… я очень ждал. Как ты нашла меня?
Она немного помедлила с ответом, словно подбирая слова, но потом выпалила, как на духу:
— После аварии на ЧАЭС Припять вскоре эвакуировали. Паники не было, но толком никто и ничего не знал. Кто куда поехал, зачем именно туда… но мне повезло. Со мной в одном автобусе бабушка одного из пожарных ехала, тех, которые первыми тушили. Она и сказала, что всех, кого сильно облучило, в Москву перевели. Я приехала. К тебе.
Лёня не знал, что говорить. Чувство абсолютного, неизмеримого счастья, казалось, накрыло его с головой, особенно, когда он снова посмотрел на Галю, чтобы сказать ей, но увидел, как она, чуть прикрыв свои чёрные глаза, тянется к нему.
Будто майский прохладный ветер коснулся его губ и остался влажной росой, даря измученной болью коже живительную силу. Лёня поднял руку и, погладив тоненькое предплечье, целомудренно обнял Галю, чувствуя, как её ладони касаются его собственных плеч.
— Галя, я…
— Ты только ничего не говори и не удивляйся. Ты просто… дай мне руку.
И он коснулся её пальцев. Таких же восхитительно прохладных и дающих силу всему телу. И он не чувствовал уже усталости и боли, когда она с улыбкой попросила:
— Сможешь подняться и дойти со мной до окна? Я хочу показать тебе…
— Я постараюсь, — улыбнулся Лёня.
— Постарайся. А я… я помогу.
Он не верил собственным ощущениям, когда ноги коснулись пола, а тонкая галина рука, на поверку оказавшаяся очень даже крепкой, обвила его талию.
— Всего с десяток шагов. Обопрись на меня, — попросила она.
Медленно-медленно они зашагали к открытому окну, в которое настойчиво просился май.
И лишь дойдя до него, Лёня удивился:
— Ночь? Сейчас ночь? Но в комнате было так светло.
— Полнолуние, — улыбнулась Галя. — Помнишь, впервые мы встретились при лунном свете?
— Если бы и хотел, не смог бы забыть.
— Я тоже.
А дальше они молчали. Просто стояли у окна и молчали, глядя, как вздрагивает и роняет звёзды чёрное небо. И вдруг, когда с его полотна сорвалась очередная, пожалуй, самая яркая, Галя прижалась лбом к щеке Лёни и прошептала:
— Смотри, какая же огромная упала звезда…
И Лёня всматривался в небо, он пытался увидеть ту самую, о которой говорила Галя, но вокруг становилось всё темнее. Он всё ещё чувствовал её прохладную руку, когда всё вокруг поглотила чернота. Но он улыбался, чувствуя, что Галя рядом.
…
____________________________________
Звезда Полынь — в Библии является символом наказаний Господних, олицетворяет безмерную Горечь суда Божьего над ослушниками. В чернобыльских событиях часто ищут параллели со звездой апокалипсиса, здесь же символ использован скорее как метафора.
Галя Гаврилова. ОЖП. Персонаж, конечно, вымышленный, но насколько — судить только читателю. Для автора Гавриил (Габриэль) в иудаизме исполняет обязанности ангела смерти. Он является к умирающим праведникам, неся в руках идеально ровный нож. При помощи этого ножа Габриэль забирает душу. В христианской мифологии архангел Гавриил передает людям тайное знание Бога.
И напоследок: я ни в коем случае не хочу опорочить светлую память Леонида Топтунова. Все события, описанные в миниатюре, вымышленные.
========== Александр Акимов ==========
По какой реке твой корабль плывет
до последних дней из последних сил?
Когда главный час мою жизнь прервет,
вы же спросите: для чего я жил?
Буду я стоять перед тем судом —
голова в огне, а душа в дыму…
Стихи Булата Окуджавы (отрывок)
Вопросы
«Почему?».
Матери казалось, что Сашка родился с этим вопросом на губах. Во всяком случае, она уже и не припоминала времён, когда бы его пухлый пальчик ни тыкал во всё подряд, требуя от окружающих людей объяснения тому или иному явлению.
Вот проехал большой, ярко-жёлтый автобус — и тут же Сашкина голова, зорко следящая за всем происходящим из детской коляски, обернулась вслед:
— Мама, а почему автобус жёлтый?
Вера Дмитриевна, пытавшаяся приладить авоську с продуктами к коляске, только рукой махнула, и сумка упала на асфальт, по которому тут же задорно заскакали румяные мячики яблок.
— Санька, ты меня своими вопросами в гроб загонишь! Ну почему ты не спрашиваешь того, о чём я знаю? Честное слово, от твоих изысканий я себя полной невеждой чувствую.
Но двухлетнего Сашу сказанное, очевидно, не впечатляло, взгляд его озорных глаз тут же перемещался на следующий объект, а рот приоткрывался в очередном:
— Мама, а почему ябл… ух ты, смотри!
Краснощёкое солнце уже клонило усталое лицо ближе к горизонту. Оно казалось огромным и в дымке облаков будто вздрагивало.
— Мама, а почему солнце дрожит? — задал новый вопрос Саша. На его румяных, пухлых щеках красовались ямочки. Так двумя отметинками сама природа на лице его написала, что добр Саша и простодушен.
…
С годами мало что изменилось. И Вера Дмитриевна уже с улыбкой ностальгировала о том, как в детском саду Сашку называли Почемучкой, а позже Знайкой.
Тянущим теплом в сердце отзывалось воспоминание о первом вызове в школу, когда краснеющий Саша показал не менее алую запись в дневнике: «Ув. родители, пожалуйста, зайдите к классному руководителю по вопросу воспитания вашего сына Акимова А.».
Мать, было, вспылила, но отец, ласково потрепавший её по плечу, произнёс: «Да будет тебе, Верушка, к Сашке первый раз за три года вызывают. Ты вон на младших посмотри — все дневники красные».
И Вера Дмитриевна, выбрав лучшее своё платье, пошла в школу. Каково же было её удивление, когда она увидела учительницу — саму вчерашнюю студентку. Анна Сергеевна, немного сбиваясь, но строго, сначала укорила Сашу за неуёмное, неукротимое «почемучество», а потом, пригласив Веру Дмитриевну сесть, уже мягче произнесла:
— Вы же понимаете, Вера Дмитриевна, что у меня в классе ещё двадцать девять человек и, отвечая на вопросы Акимова, я вынуждена расходовать то время, которое должна тратить на всех?
— Я поговорю с Сашей, — пообещала Вера Дмитриевна. — Только вот не уверена, что беседа эта даст результат. Он у нас с рождения такой. Книги, опыты, вопросы…
— Я не о том, — мягко возразила учительница. — Энергия и жажда знаний Акимова — похвальная черта. Ему тесно в школьных стенах и развиваться нужно. Знаете, у нас в Доме пионеров есть потрясающие кружки: юный физик, моделирование, астрономия.