Жаль только — платья носить девочка не умеет. Да и выглядит сущим подростком, хотя уж третий десяток пошел… подол в заплатах, волосы небрежно подвязаны, сама высокая, жилистая, грудь и бедра, правда, есть, да только показать их девочка то ли не умеет, то ли не хочет. Что ж, и такое не редкость в последние времена — медленно взрослеть дети стали.
Впрочем, не ее это дело. Другое важней — давно уже говорят королю его ближние, что пора бы себе жену выбрать, да народ наследником порадовать. И ходят слухи, что на этом-то празднике и сделает выбор король…
Нарбелет взяла острое стило и восковую табличку — пусть теперь она могла позволить себе бумагу, но привычка к бережливости не оставила ее. И принялась прикидывать: с кем и как вести дела, если король возьмет жену, скажем, из Фейнов-пастухов. Рыба подешевеет, доска и пенька вздорожают — уж Фейны-то, ее семейству ближняя родня, конкурентов быстро прижмут. А вот если выберет король девицу из Азраннов-лодочников…
Стило скользило по табличке, оставляя в воске тонкие черты.
Ощутив внезапно чей-то взгляд, Нарбелет вскинула голову, глянула за окно. Никого… помстилось? Или вестник Манвэ со сквознячком пролетел? Надо бы отводящий ритуал… хотя, зачем? Женщина усмехнулась. Старая привычка, еще с Эндорэ, когда от шороха шарахались. Давно уж все этот обычай забросили — что может быть опасного в Благословенной Земле?
«И правда…»
Женщина, сидевшая под вишней в просторном дворе, отложила книгу, и устремила взгляд на ту, что звала ее наставницей. Какая-то часть ее разума бесстрастно оценила прогресс — девушка была здоровой и сильной, хорошо питалась, много бегала, отлично ездила верхом, умела танцевать, петь и вести большое хозяйство — не зря она спровадила воспитанницу к Нарбелет! Еще девушка помимо талиска и синдарина знала квенья, и знала хорошо… а это в общении с наследником Эарендила большой плюс.
…И стоит признать, квенья — красивый язык.
Вздох, пальцы к вискам — неосознаваемым жестом. Она снова разрывается, не способная ни отвергнуть то, что пришло в ее жизнь, ни принять в полной мере. Двойственность нового-старого утомляет — она скучает по тем временам, когда внутри царила блаженная тишина, и не скулило в сердце жалкое существо, плачущее о том, что Учитель учил не так и не тому.
Плевать. Сначала она спасет его. И когда у него снова будут руки, глаза, крылья, когда он снова сможет смеяться… тогда уже неважно будет, какой ценой это достигнуто. По крайней мере, ей.
Да и что дурное она делает? Всего лишь помогает девчонке выйти замуж за любимого. У них будет целых десять лет счастья — девочка успеет родить трех сыновей и дочь, а потом… потом — неважно. Король не возьмет другую жену, история Феанаро не повторится.
Когда любовь взаимна — это прекрасно. Когда любовь переживает смерть — это горько, но еще более прекрасно, и служит рождению прекрасных легенд.
Вот только тревожит немного, что причины смерти будущей королевы она не видит. Казалось бы — молодая здоровая женщина… точно — не в родах, не от яда или кинжала, не «упав с лестницы». Мнится ей — это будет как-то связано с Менельтармой, укрытой от провиденья Сиянием Пустоты… что ж. Вполне возможно — если она решит пойти на гору, недавно родив, то достаточно будет, чтоб лишь на миг от слабости закружилась голова. Менельтарма, конечно, не горы Севера, однако…
Женщина задумчиво переводит взгляд на кувшинчик с отваром ацелас. Странно, если вспомнить слова Учителя — злоупотребление грозит безумием. Но она по-прежнему управляет своим даром, ей даже стало проще, когда она создала свой маленький ритуал питья зелья. Оно и для Гиланнет вреда не принесло — девочка пила его перед сном, а после рассказывала, что видит, как восходит на Менельтарму, как встречает Короля на вершине, как они играют свадьбу… что ж, это поможет ей на пути даже лучше, чем разведка на месте.
Но все это еще впереди, а сейчас надо заняться другими делами. Скоро придет портниха с помощницами — обшивать к празднику ее и ученицу. Понадобится подходящее платье для Гиланнет, которой придется переодеваться на вершине — нельзя, чтоб при встрече на будущей королеве были надеты старые штаны и рыбацкая куртка. Она не знает, какая погода царит на вершине Менельтармы, возможно — ветер и мороз… а даже если нет — платье должно быть теплым, на вершине, пусть на вид невысокой, всегда холоднее. И белым, обязательно. Плотный бархат, лебяжий пух… к счастью, ей удалось недавно с выгодой приобрести эльфийские ткани, легкие, крепкие и теплые. Хоть она и не рискнет отправлять ученицу на гору прямо в платье, но сложенное в мешок, оно не помнется.
Но вот, по брусчатке улицы застучали колеса повозки. Да, теперь она может позволить себе не идти к портнихе, а позвать мастериц к себе. И это оказалось удивительно удобно — так проще будет сохранить тайну… да и время сэкономить — чай не по соседству живет.
— Эй, Гили! За мной, — позвала она ученицу, поднимаясь с земли. Вишневые лепестки усыпали волосы — красиво… и, пожалуй, это хорошая идея для украшения — тончайшие чешуйки перламутра, соединенные серебряной или золотой нитью. Но местные ювелиры пока не способны создать ничего подобного, придется обращаться к эльдар. Мастера нолдор все сделают, как надо, и тайну сохранят — будет ученице подарок к свадьбе…
— Уже пора, да? — девочка подбежала, радостно улыбаясь. — Мастерица едет?
— Верно. Давай-ка ты умоешься и причешешься, а то вон, пыльная какая… — она подняла руку, касаясь растрепавшихся локонов.
— Тетя Лит? — встревоженно переспросила ученица. — Что-то не так?
— Нет… нет, все в порядке, — она отвела руку, как-то неуверенно взглянув на свою ладонь. — Просто вспомнилось кое-что… невеселое.
— Не грустите, — попросила Гиланнет, в свою очередь касаясь ее пальцев. — Все хорошо будет. Вы тоже будете счастливы, надо только подождать.
— Верю, — со вздохом она подобрала книгу, стряхнула осыпавшиеся лепестки. — Пойдем, повозка уже у ворот.
— Пойдем! — побегать вприпрыжку — то, что надо будущей королеве.
Литиэль тихо фыркнула. Подарок к свадьбе… раугов свадебный убор, оставшийся в прошлой жизни на другом конце земли!
Она делает все не так, как Учитель. Гиланнет полюбила Элроса с открытыми глазами, она ничем не поила девочку, не отнимала память. Да, ученица скоро умрет, но разве лучше прожить отпущенные ей триста или четыреста лет в печали, сожалениях и мечтах о том, что не случилось?
Разве это лучше, чем десять очень счастливых лет?
========== Часть 16 ==========
…И в канун праздника Весенних Гроз встретил Король свою супругу, благословенную и прекрасную Гиланнет-Илуанна. И сердца их соединил сам Всеотец, ибо встретились они на вершине Священной Горы…
С раннего детства видя осиянную вершину Менельтармы, благословенная государыня проникалась мечтой подняться туда — к алтарю Единого, узреть внемировое сияние Создателя Сущего. И вот — в тот час, когда иные девы спешили на праздник в королевский дворец, тщась привлечь внимание Государя, она повернула свой путь прочь от суетного, что не влекло ее душу.
Тяжек был путь юной девы, ибо крутая тропа поднималась все выше и выше, и ветер кружил вокруг. Но Единый хранил свое дитя, и она достигла вершины, когда погас последний солнечный луч.
В тот же час Государь, наскучив празднеством, ощутил в своем сердце тоску и стремление — будто сказал ему кто-то: встань и иди! И он поспешил туда, где всегда находил покой и радость — на вершину Священной горы. Стояла ночь, но все же он без трепета шагнул на тропу, и взошел на вершину с рассветом, и в лучах восходящего солнца узрел деву, возлагающую на алтарь хлеб. И спросил он тогда: кто ты? И что делаешь здесь?