– Ты убила того парня. Это странный город. Все здесь делают друг с другом все, что хотят, и у большинства этих людей морали не больше, чем в сердце собаки. Но когда дело доходит до вопроса этики при заключении контрактов, все студии предпочитают иметь дело с новичками. Они хотят, чтобы актеры великолепно играли и имели при этом чистую репутацию. Ты не должен быть дураком, сумасшедшим или рогоносцем. Если ты конфликтуешь с кем-нибудь, или заводишь шашни с чужой женой, или, не дай Бог, убьешь кого-нибудь, считай, что твоя карьера окончена. Послушайтесь моего совета, дорогая: езжайте туда, где вы жили эти два года, и забудьте о Голливуде.
Да, он не лгал, он выложил чистую правду. Она стала колебаться. Но она могла позволить себе пожить в Голливуде по крайней мере еще месяца два и в любом случае не хотела сдаваться так сразу. На следующей неделе она побывала еще у троих агентов, и они повторили ей то же самое, только несколько в другой форме. Но суть дела от этого не менялась. Ее карьера актрисы окончена. Они все признавали, что два ее последних фильма имели успех, голос у нее просто потрясающий, все директора фильмов, с которыми она работала, любят ее, но, несмотря ни на что, ни одна студия не станет с ней сотрудничать.
Прошло две недели, и Кристел сидела как-то солнечным днем в небольшом ресторане, потягивая лимонад. Вдруг она увидела своего старого знакомого, с которым она начинала работать. Сначала он удивленно уставился на нее, не веря своим глазам, а потом направился к ее столику.
– Кристел, это ты?
Она кивнула, снимая шляпку и улыбаясь. Несмотря на свою славу, он слыл очень добрым человеком, и Кристел нравилось с ним работать.
– Да, во всяком случае, я сама думаю так. Как поживаешь, Луи?
– Я-то прекрасно. А вот ты, черт возьми, где пропадала все это время?
– Пришлось уехать. – И они оба прекрасно знали почему, но он не стал напоминать ей о процессе.
– А что ты здесь делаешь? Работаешь над картиной? – Он даже не слышал, что она вернулась, и нигде не встречал ее. Да они и не были никогда близко знакомы, но она ему нравилась. Он всегда жалел, что все обернулось для нее так плачевно. Она показала себя настоящим мастером своего дела, и он полагал, что в один прекрасный день она могла бы стать знаменитой. Эрни, правда, тоже так считал.
Она рассмеялась и покачала головой:
– Нет, я не работаю. – Он заметил тоску в ее глазах, когда она произнесла эти слова. – Никто не хочет пожалеть меня.
– Да, народ здесь жестокий. – У него самого недавно были проблемы. Ходили слухи, что этот человек ведет совершенно распутный образ жизни, и ему пришлось жениться на сестре своей любовницы. И сразу все встало на свои места. В Голливуде никто не хочет признавать правду. И человек вынужден или играть по правилам этого жестокого мира, или распрощаться с ним навсегда. – А кто твой агент?
– Да никто.
– Дерьмо. – Он сел на свободный стул, ему вдруг очень захотелось помочь этой женщине. Ему в голову пришла одна идея. – А ты не обращалась непосредственно к кому-нибудь из директоров? Иногда такое срабатывает. Если человек им действительно необходим, они найдут того, кого нужно, и тогда – опля! – всего один звонок, и ты при деле. Кристел опять покачала головой:
– Я думаю, что в моем случае не все так просто.
– Послушай... где ты остановилась? – Она сказала ему адрес, и он записал его на салфетке. – Ничего не предпринимай и не переезжай. Я тебе позвоню. – Он поднялся и медленно двинулся прочь. Ему было ее чертовски жаль, он знал, как ей тяжело. Но Кристел, в свою очередь, понимала, что надежды на помощь этого человека немного.
Она делала все возможное, но через две недели потеряла всякую надежду найти работу, к тому же она очень тосковала по Зебу. Когда в конце июня в ее дешевом гостиничном номере зазвонил телефон, она уже была готова бросить все и ехать домой. Нет смысла торчать здесь до августа. Она сняла трубку и услышала голос Луи:
– У тебя есть ручка, Кристел? Запиши-ка... – Он продиктовал телефоны известного директора фильма и не менее знаменитого продюсера. Оба они почти всегда делали фильмы, которые завоевывали все «Оскары». Кристел чуть не рассмеялась прямо в трубку, услышав эти имена. Неужели Луи думает, что она осмелится позвонить им? – Послушай, я разговаривал с ними, это отличные ребята. Директор не совсем уверен, что сможет тебе помочь, но сказал, что постарается. А Брайен Форд сказал, чтобы ты ему позвонила обязательно.
– Даже не знаю, Луи... Я уже собралась плюнуть на все и уехать, но все равно, спасибо тебе.
– Послушай, – его голос зазвучал слегка раздраженно, – обязательно позвони, иначе ты меня подведешь. Я им сказал, что ты очень хочешь снова поработать. Ну что, позвонишь или нет?
– Да, конечно... позвоню... но... они знают о процессе?
– Ты что, шутишь? – послышался короткий смешок. Шестнадцать человек из тех, с которыми он разговаривал о ней, заявили, чтобы она катилась к черту. – Конечно, знают. Об этом известно всем. Хотя бы попытайся это сделать. Попытка – не пытка, тебе же все равно нечего терять.
Он абсолютно прав, и на следующее утро Кристел позвонила им обоим. Директор Фрэнк Уильяме был с ней совершенно откровенен, сказав, что это почти нереально – найти для нее работу. Но он предложил сделать новые кинопробы, и, если они будут того стоить, она сможет попытаться показать их. Она решила, что сначала так и поступит, а потом позвонит продюсеру.