— Ну что ж, — сказал император, — милостиво принимаю ваш совет. Кого же будем побеждать?
— А кого угодно! Была бы охота, — искренне воскликнул один генерал, за что император потрепал его по щеке, говоря:
— Ах ты шутник!
И улыбнулся.
— Ну что ж, будем готовиться к победе, — произнёс император. — Карта у нас есть?
— А как же! — преданно ответил пластмассовый генерал-шутник. — У нас есть карта, по которой мы всегда одерживали победы!
— Подать карту, — сказал император.
И пластмассовый адъютант, молодой, новенький и розовощёкий, щёлкнул каблуками и мигом принёс карту.
— Так-с, — произнёс император, когда адъютант разложил карту у его ног, на спине специального оберунтерштабтамбурмайора. — Так-с.
И все пластмассовые генералы важно наклонились над картой.
— Так-с, — произнёс император, — тут трясина, тут теснина, тут лесок, а тут песок.
Он посмотрел на местность и выразил удивление.
— Странно, — сказал он. — На местности всё наоборот. На карте трясина, на местности — теснина, на карте лесок, а на местности песок.
— Хм, — сказал один генерал, у которого на груди сиял большой Знак Большого-Пребольшого Сверхорла, — хм, может быть, это карта не от той местности?
— Что? — гневно спросил император. — Как ты смеешь говорить такие слова о карте, по которой мы всегда одерживали победы?!
И в гневе он сорвал с генерала Знак Большого-Пребольшого Сверхорла и выбросил генерала в отставку. Мне даже пришлось лезть за ним под стол.
А молодой новенький адъютант, который раскладывал карту, покраснел и вытянулся во фрунт.
— Всё ясно, — сказал другой генерал, даже не взглянув на своего боевого сослуживца. — Карта правильная. Но местность неправильная. Это — местность не от той карты!
— Правильно! — воскликнул император и немедленно прицепил к этому генералу Знак Большого-Пребольшого Сверхорла, который держал в руке. При этом молодой адъютант покраснел ещё больше и ещё больше вытянулся во Фрунт.
А генерал-шутник смело развивал стратегическую мысль, поглядывая на Знак Большого-Пребольшого Сверхорла:
— Если местность не от той карты, значит, надо местность переделать, чтоб она соответствовала карте!
— Правильно, — сказал император и приказал переделать местность.
И сразу загремели барабаны, и оловянные солдатики, сделанные из пластмассы, стали переделывать местность. Они пересаживали лесок, перетаскивали песок, переделывали трясину на теснину и перестраивали теснину на трясину.
Император лично следил за работами и сверял преображённую местность с картой.
Все так усердствовали, что едва не опрокинули глиняную чашку с цветами, которая стоит у меня на столе.
Когда всё было готово и генералы выстроились перед императором, ожидая наград, молодой адъютант, стоявший всё время без движения, вдруг шевельнулся.
— Мой император, — сказал он чётким пластмассовым голосом, — согласно дисциплине я не мог сказать ни слова при старших.
Но я не могу молчать.
— Говори, — весело сказал император, довольный тем, что местность уже подходила под карту, — говори!
— Сир, — сказал адъютант, — получилась непоправимая ошибка. Местность не соответствовала карте потому, что я положил эту карту вверх ногами.
Император вскочил с барабана, прямо на спину оберунтерштабтамбурмайора и крикнул:
— Молчи, жалкий безумец!
И адъютант замолчал.
Император как ни в чём не бывало раздал награды, поздравил пластмассовых генералов и отпустил их, приказав не проспать тревоги. Затем он посмотрел на адъютанта и сказал:
— Так ты говоришь, положил карту вверх ногами?
— Так точно!
— Сам положил или исполнил чьё-нибудь задание? — спросил он вполголоса.
— Сам!
— Так-с. Что же ты, не мог промолчать? — тихо сказал император.
— Не мог! Меня мучила совесть!
— Совесть совсем не нужна тому, кто сделан из пластмассы, — сказал император. — Неужели ты думаешь, я позволю теперь переворачивать карту? Она навсегда останется вверх ногами! Вот до чего ты довёл географию! Что же я, напрасно преобразовывал местность, чтобы она соответствовала неправильно положенной карте? А?
— Никак нет! — воскликнул адъютант.
— А говоришь «совесть»! Нет у тебя совести! Бессовестный ты! Положил карту вверх ногами — молчи! Нет-нет, мы не сработаемся, я уже вижу. Кто-нибудь из нас должен уйти. Ты или я. Мне в отставку нельзя, подданные обидятся, разговоры пойдут, то да сё… А тебя я — в отставку! Нет! Тебя я — в изгнание! Я хотел тебя наградить, а ты сам принуждаешь наказать тебя! Марш в изгнание!