ЭПИЛОГ
— Ну вот, — сказал Тикк, тронув носком башмачка тоненькую стопку чистой бумаги, которая ещё совсем недавно была толстой, — дело идёт к концу. Песок времени просыпался сквозь отверстие дела, как выразился один мой знакомый историограф лет семьсот назад. Ты забрался в дебри настоящего, а из этого лабиринта ещё никто не выбирался при жизни. Самая лучшая капля чернил — это та, которой пишут первую букву. Но та, которой пишут последнюю, тоже ничем не хуже. Ты поставишь точку и понесёшь свою книгу в издательство, а мы с Такком отправимся дальше, потому что время не ждёт.
— Жаль, — говорю я, — могли бы подождать, пока я вернусь из издательства. — Куда же вы теперь, ребята?
— Мы уходим дальше. Тебе очень интересно, что скажут в издательстве через час, а нам очень интересно узнать, что будет дальше — через сто лет и через тысячу. У каждого — свои интересы. Мы с тобой поставлены в неравные условия. Мы видели то, чего не видел ты, и увидим то, чего ты не увидишь… А впрочем, в одном мы с тобой равны: и ты, и мы не видели ещё завтрашнего дня. Будь здоров и весел! Пока!
— Позвольте, ребята, вы противоречите самим себе! Вы же предсказываете только прошлое и не интересуетесь будущим!
— Как бы не так! — возражает Тикк. — Ведь выдумал нас ты? Стало быть, выдумал по модели, которой располагаешь? И если будущим интересуешься ты — так мы тоже не можем им не интересоваться. Сначала мы старались вести себя так, как ты нам предписал. Но мы же развивались! И вышли из рамок твоих предписаний. Так всегда бывает. До свиданья!
— До свиданья, ребята… Я очень привык к вам за это время. Вы очень помогли мне в работе.
— Время всем помогает в работе.
— Вы очень обнадёживали меня, когда я сомневался.
— И этому помогает время.
— И ещё вы развлекали меня играми, когда я уставал, и напоминали, что пора потехи миновала и наступил час дела.
— И этому помогает время.
— Я слушал ваши рассказы и видел эпохи радостные и эпохи мрачные…
— Разве? Ты плохо слушал. Эпохи были только такие, какие были. И в радостное время люди, бывало, плакали, и в жестокие времена люди, бывало, смеялись. Но смеялись они всё-таки чаще потому, что никогда не жили без надежд…
— Наверно, вы правы… Я привык к вашим спорам и потасовкам, к вашим голосам и даже к вашим костюмчикам, которые так вам к лицу.
— О! Это мы нарядились для тебя. Мы надели на себя цвета, которые появились во времена, когда люди поняли, что могут быть равны от рождения. Это было очень важно потому, что всё происходившее потом было посвящено борьбе за свободу и равенство. Мы могли бы вырядиться и в шкуры, и в тоги, и в латы. Но в этих одеждах теперь трудно работать — в шкуры набивается слишком много пыли, тоги чересчур величественны, а латы тяжелы и бессмысленны. Впрочем, мы оставим тебе на память наши костюмчики и даже шпаги, если хочешь. Такк!
Такк, молча сидевший на пепельнице, подперев голову руками, медленно встал и вздохнул.
— Такк, — сказал Тикк, — раз, два, три!
При счёте «три!» на них оказались лёгкие комбинезоны и рубашки с закатанными рукавами. Они взялись за руки и, подмигнув мне, пошли в открытое окно по воздуху. Тикк и Такк…
Тик-так, тик-так, тик-так…
Время оставляет дела, свидетелем которых было.
Тик-так, тик-так, тик-так…
Время оставляет на память одежды, в которых являлось.
Тик-так, тик-так, тик-так…
И уходит дальше, готовое к новым трудам…
А человечество растянулось по пути к прогрессу в довольно порядочную очередь. Где-то там, впереди, маячат наши современные Аристархи и Героны; где-то там, позади, плетутся наши современные Микерины. Мы же с тобой находимся в той славной когорте, которая поднялась до такого уровня, когда уже совершенно ясно, что перед словами «что», «когда» и «который» нужно ставить запятую.
Мы шутили с тобой на ста пятидесяти семи страницах. Шутки эти были удачными и были неудачными, потому что человек даже в шутках не убережён от заблуждений…
Многое, что казалось когда-то истиной, вызывает сегодня нашу улыбку, многое, что вызывало улыбку когда-то, кажется нам сегодня истиной.
И все, кто боялся потерять имеющееся, настораживались против шутки.
Дорога, по которой мы движемся, идёт из прошлого в будущее, и другой дороги на свете нет. Может быть, эту дорогу следует назвать дорогой к истине, во всяком случае, ещё никто не утверждал обратного. И если это действительно так, в чём лично я не сомневаюсь, — вся задача идущего заключается в том, чтобы не завязнуть в глине заблуждений. Человечество похоже на автопоезд, который кладёт перед собою рельсы, чтобы проехать дальше. Рельсы делаются сегодня, и шпалы делаются сегодня, песок для насыпи добывается в сегодняшних карьерах. Люди живут не для того, чтобы готовиться к завтрашней жизни, а для того, чтобы жить сегодня сразу, едва ступив на эту прекрасную землю. Люди живут в то время, в какое живут, и надо очень считаться с этим непреложным фактом…