Только мысль о том, что я стараюсь для некой принцессы Инны, которую я никогда не видела, иногда болезненно меня покалывала. Кто она, эта Инна, с которой когда-то дружил мой Эдвин? И точно ли он — мой? Ведь мы так мало с ним знакомы! Вздохнув, я вновь и вновь люовалась прекрасным сапфиром в золотом перстне — и радовалась его искоркам, точно улыбке Эдвина.
Постепенно я вполне освоилась, привыкла к правилам и к распорядку. Обстановку в своей комнате я давно поменяла. Теперь это было вполне уютное пространство в приятных бежевых тонах с удобным креслом, шкафом с золотистыми ручками, милыми фарфоровыми безделушками на каминной полке: забавным снеговиком, щенком с коричневыми пятнами и голубым колокольчиком. Все это нарисовала милая Тиша волшебной кистью — а потом воплотила в реальность. Тиша, которая бесконечно любит красоту, оказалась идеальной ученицей.
Рядом с фарфоровыми сувенирами я посадила плюшевого лисенка — папин подарок, который всегда возила с собой.
Я постаралась сделать комнату такой, в которой мне приятно было бы отдохнуть после непростого дня, наполненного делами и хлопотами. Господин Яков во всем помогал мне, но и у меня не было ни одной свободной минуты. Занудная Ирэна могла не стараться и не ходить за мной с блокнотом, учитывая мое рабочее время. Я и так старалась решить все задачи, перевыполнив указанный срок.
В своей комнате вместо тяжелой, будто до каждой ниточки забитой пылью бархатной портьеры, я повесила золотистую сборчатую занавеску. С кровати сняла уродливое черное покрывало и заменила его легкой накидкой песочного цвета. Комната стала светлой, уютной, и даже в печальные пасмурные дни казалось, что она пронизана солнечными лучами. А когда я смотрела в окно на Лазурное озеро, на Сапфировые вершины и вспоминала вечер, когда мы целовались с Эдвином на берегу, меня окутывала теплая грусть и касалась крылом робкая надежда на счастье.
Только портрет королевы Гаринды, стоящей на фоне зимнего озера и горных вершин, я снять почему-то не решилась. Он вовсе не вписывался в новый интерьер, но у меня пока не поднялась рука убрать его с глаз долой. Я собиралась сделать это каждый день, но постоянно откладывала.
Одним словом, всё шло своим чередом, я считала дни до возвращения Эдвина, а господин Яков мечтал поскорее обнять своего сына Тинка. Господин Марген так и не появлялся — Ирэна как-то злобно сообщила, что дела у него неважные и пришлось сделать еще одну операцию.
Я не ожидала ничего необычного, поэтому меня совершенно выбило из колеи одно странное происшествие.
В тот день я очень устала — до ночи рисовала в рабочем зале витраж, который будет украшать огромное окно над главной лестницей. Мне нравилась игра света и тени, я старалась использовать это в своей работе. Поэтому придумала интересный вариант для холла: в пронизанном светом витраже алые розы и белые лилии, причудливо сплетаясь, обвивают нотный стан и скрипичный ключ.
Придуманный узор идеально подходил для большого витража над лестницей, но пришлось изрядно попотеть и использовать волшебную кисть, чтобы воплотить то, что родилось у меня в голове. Еще я решила устроить витраж с растительным орнаментом в плафоне, куда будет крепиться новая люстра. Я усмехнулась, вспомнив, как капитан Эдвин метким оглушительным выстрелом обрушил на пол старую хрустальную громадину, разом распугав негодяев-троллей. Искусные витражи создадут чудесную иллюзию — глядя на них, будет казаться, что в комнате всегда светит солнце.
Даже когда я оказалась в своей комнате, умылась, переоделась в кружевную ночную рубашку и привычно прикоснувшись к своей щеке сапфировым кольцом (я делала так, когда меня никто не видит, представляя, что это Эдвин целует меня на ночь), мысли о работе не давали покоя. Я прикидывала, все ли я сделала верно, укладываюсь ли в сроки. Еще меня волновало, понравится ли королеве Маре (которой меня, кстати, так и не представили), а главное — ее падчерице принцессе Инне труд, в который я вкладываю всю мою душу.
В камине спокойно трепыхался оранжевый огонь — добрый дворецкий Тони позаботился о том, чтобы я чувствовала себя комфортно.
Я легла в кровать, укрылась теплым одеялом и уже приготовилась уснуть, мысленно пожелав добра всем добрым людям (так учил меня папа, когда я была маленькой, и так я делала каждый день), как в коридоре раздался странный стук. Я подумала, что это шагает вершик Тиша, которая живет в соседней комнате. Она иногда бродила по коридору, видимо, размышляя о грядущем счастье с вершиком Риком и о будущих милых тишариках, поэтому я не придала этому никакого значения.