Алан Дин Фостер
Звезда сироты
1
– Гляди, куда прешь, квот!
Коммерсант прожег взглядом стройного оливковокожего юношу и устроил целый спектакль из поправки своей едва помятой одежды.
– Прошу прощения, благородный сэр, – вежливо ответил юнец. – Я не заметил вас в этой давке.
Это было одновременно и правдой, и ложью. Флинкс не увидел заносчивого предпринимателя, но он почувствовал воинственность этого человека за несколько секунд до того, как последний отклонился со своего пути, преднамеренно вызвав столкновение.
Хотя его все еще плохо изученные таланты сильно обогатились несколько месяцев назад благодаря встрече с Крангом – этим ужасающим полуразумным оружием ныне исчезнувших хозяев Галактики тар-айимов – они оставались такими же непостоянными, как и прежде. Опыт с выступлением в роли органического катализатора для колоссального устройства чуть не убил и его, и Пипа. Но они выжили, и он изменился в каких-то, пока еще непостижимых, отношениях.
В последнее время он обнаружил, что в одно мгновение мог засечь мысли самого короля в дралларском дворце, тогда как в следующее – даже мысли тех, кто стоял поблизости, оставались закрытыми плотней, чем сума нищего. Это создавало многочисленные неясности, и Флинкс часто проклинал этот дар, так как капризность последнего держала его в состоянии постоянной психической неуравновешенности. Он был словно наездник, отчаянно вцепившийся в гриву неистовствующей дьяволопы, старающийся удержаться и в тоже время пытающийся укротить брыкающегося скакуна.
Он подвинулся, чтобы обойти разодетую тушу, но этот субъект загородил ему дорогу.
– Детей надо учить уважению к старшим, – осклабился коммерсант, явно не желая, подобно Флинксу, считать инцидент исчерпанным.
Флинкс почувствовал раздражение в уме этого типа и поискал глубже. Он засек смутные намеки на сорвавшуюся как раз этим самым утром крупную сделку. Это объясняло его раздражение и явное желание найти кого-нибудь, на ком можно сорвать злость. Пока Флинкс обдумывал это открытие, тип устраивал грандиозный спектакль из засучивания рукавов, демонстрируя свои массивные ручищи. Его раздражение растаяло под любопытными взглядами текущей толпы торговцев, лоточников, нищих, ремесленников, замедлявших шаги и начинавших образовывать маленький вихрь в круглосуточном урагане дралларского рынка.
– Я же сказал, что сожалею! – напряженно повторил Флинкс.
– Еще бы не сожалеть. Я думаю, мне придется преподать тебе…
Коммерсант остановился на полдороге, угрожающий кулак внезапно замер в воздухе. Его лицо вдруг быстро побледнело, а глаза, казалось, прилипли к плечу Флинкса.
Из-под свободных складок плаща юноши каким-то образом появилась голова. Теперь она рассматривала коммерсанта ровным неморгающим взглядом, олицетворявшим инопланетную смерть, аромат застывшего метана и обморожение. Сама по себе голова была крошечная и не производила большого впечатления, чешуйчатая и бесстыдно рептильная. Затем это существо вылезло еще больше, и оказалось, что голова присоединена к длинному цилиндрическому телу. Распахнулись лениво затрепетавшие в воздухе два перепончатых крыла.
– Извините, – услышал свой севший голос коммерсант, – это все была ошибка… на самом деле виноват я.
Он болезненно улыбнулся, посмотрев налево-направо. Глаза небольшой кучки собравшихся людей бесстрастно глядели на него в ответ.
Было интересно видеть, как этот тип, казалось, растаял в стене смотревших. Они поглотили его столь же аккуратно и чисто, как морской окунь – тихоходную ангельскую рыбку. Сделав это, неподвижные ряды снова влились в перемещающийся поток народа.
Флинкс расслабился и, протянув руку, почесал летучего змея под кожистой мордой. "Полегче, Пип, – шепнул он, придумывая для своего приятеля теплые, расслабляющие мысли. – Это пустяки, все уже улажено".
Успокоенный мини-дракончик издал шипящий свист и скользнул обратно под складки плаща, прижав к телу сложенные перепончатые крылья. Коммерсант быстро узнал рептилию. Человек немало попутешествовавший, он знал, что не существовало никакого известного противоядия от яда аласпинского миниатюрного дракона.
– Может быть, он сам усвоил урок, который хотел преподать нам, – сказал Флинкс. – Что скажешь, если мы зайдем к Сморчку Симму и возьмем пива и несколько соленых крендельков тебе? Ты хотел бы этого, суммм?
Змей утвердительно сумммнул ему в ответ.
Почти скрытый в толпе, неприятного вида тучный господин поблагодарил довольного ювелира, положив в карман безразлично сделанную им покупку. Покупка была совершена для отвода глаз, чтобы скрыть истинную цель пребывания здесь.
По бокам у него стояло двое человек. Один был коротким и гладким, с лицом как у мокрого хорька. Другой демонстрировал торс, как у гальванизированного бройлера, и половину лица. Его единственный глаз постоянно дергался, когда он смотрел вслед удаляющейся фигурке Флинкса, в то время как его маленький спутник энергично обратился к покупателю крошечного пианино из золота и жемчуга.
– Вы видели выражение лица того парня, Чаллис? – спросил он толстого человека. – Этот змей – горячая смерть. Нам ничего не говорили ни о чем подобном. Тот здоровенный идиот спас не только свою собственную жизнь, но и мою, и Нангера тоже.
Одноглазый кивнул:
– Да, вам придется найти кого-нибудь другого для этой грязной работы.
Его низенький спутник выглядел абсолютно согласным с ним.
Толстый коммерсант остался спокоен, почесал один из своих многочисленных подбородков:
– Разве я не был щедр? Поскольку вы оба у меня на постоянном содержании, я, в принципе, ничего не должен вам за эту задачу. – Он пожал плечами. – Но если вопрос в том, чтобы дать еще денег…
Гладкий хорек покачал головой:
– Вы можете купить мои услуги, Чаллис, но не мою жизнь. Вы знаете, что случится, если яд этого змея попадет вам в глаза? Никакое известное противоядие не сохранит вам жизнь дольше, чем на шестьдесят секунд.
Он пнул гравий и грязь под ногами, все еще влажные от регулярного утреннего дождя.
– Нет, это не для меня и не для Нангера тоже.
– Точно, – степенно согласился одноглазый тип. Он чихнул и кивнул в направлении уже удалившегося юноши. – С чего вы вообще помешались на этом пареньке? Он не силен, не богат и не особенно красив.
– Меня интересует его голова, а не тело, – вздохнул Чаллис, – хотя речь идет о моих удовольствиях. – Пыхтя, словно проткнутая подушка, он повел их сквозь суетящуюся, кричащую толпу. Люди, транксы и представители дюжины других коммерческих рас легко, словно смазанные, скользили вокруг и мимо них, сплошь занятые важными делами.
– Дело в моем янусском камне. Он вызывает у меня скуку.
Лицо низенького выразило отвращение.
– Как может заскучать кто-либо, достаточно богатый, чтобы иметь янусский камень?
– О-о… Но я заскучал, дорогой Нолли, заскучал.
Нангер полуосклабился:
– Что за беда, Чаллис? Вас подводит воображение? – Он рассмеялся коротким зычным лающим смехом.
Чаллис усмехнулся ему в ответ:
– Едва ли, Нангер, но мой мозг, кажется, не годится для того, чтобы производить тот четкий, детальный раствор, на какой способен кристалл. Для этого мне нужна помощь. Вот потому-то в эти последние месяцы я и трудился, подыскивая подходящего ментоадепта, пытаясь найти вспомогательный мозг, требующийся для управления кристаллом. Я заплатил уйму денег за нужную информацию, – закончил он, кивая знакомому высокому осирийцу. Птицевидный щелкнул в ответ клювом и сделал жест своей грациозной страусиной шеей, его выделяющаяся из общей массы фигура, покачиваясь, уверенно пробиралась через толпу.
Нангер остановился купить кусок пирога; Чаллис продолжил свое объяснение, когда они пошли дальше.
– Так вы понимаете, зачем мне нужен этот паренек?
Теперь Нолли говорил с явным раздражением:
– А почему бы просто не нанять его? Посмотреть, не станет ли он участвовать добровольно?
Лицо Чаллиса выразило сомнение.
– Нет, я думаю, это не сработало бы, дорогой Нолли. Ты ведь знаком с некоторыми из моих фантазий и тому подобным? – Голос его стал вдруг нечеловечески спокойным и пустым. – Ты принял бы участие по доброй воле?