Шелли не могла… Просто не могла отвести взгляд и перестать смотреть, как Тейлор бьёт мэтра Кросса. Кровь. На руках брата. На полу. В том месте, где череп мэтра встречался с паркетными досками. В мире не осталось ничего кроме красного цвета. Кроме звука ударов. И дрожи, которая всё сильнее и сильнее охватывала тело.
В какой момент это прекратилось, она не поняла. Чем всё закончилось? Кто увёл её? Что стало с Тейлором? Память работала вспышками.
— Вы меня понимаете?
Кто спросил? Шелли не смогла повернуть голову. Тело не слушалось. Холод. И дрожь. Головокружение. Шум в ушах.
— Адептка Эридан…
Кто тронул за руку? Шелли закричала. Попыталась. Но не произнесла ни звука. Или все звуки поглотил усиливающийся шум?
— … шок…
— … в лазарет…
— … дезориентация, предобморочное состояние…
— Её надо допросить.
— Вы сумасшедший?
— … Эддерли в изолятор…
— Шелли, Шелли, ты меня слышишь?
Волна тепла, ослабляющая ледяные цепи, сковавшие тело. Ласковая щекотка магии. Сон.
***
Шелли проснулась, как от толчка. И сразу села. Всё закружилось, мир пошатнулся. В голове раздался звон. Даже в темноте было понятно, что комната не её. Это даже была не комната — лазарет. И звон был не в голове, а от артефакта.
— Девочка моя, зачем ты встала? — Мэтресса Бринэн появилась так внезапно, что Шелли вскрикнула. — Ты ещё не в порядке. Ложись.
— Я-а-а… — Шелли потёрла лоб, пытаясь унять боль. Рука тоже болела. И бедро, и скула. В груди словно застрял огромный камень, который мешал дышать.
— У тебя сотрясение, многочисленные ушибы, последствия шока…
Дверь лазарета хлопнула, прерывая монолог целительницы. Раздались шаги. Она нахмурилась и выглянула в проход. А потом совсем туда вышла, скрывшись за ширмами.
— Вы что следилку поставили? — Недовольный голос мэтрессы предназначался не Шелли, но заставлял ёжиться даже её. Она едва справилась с приступом озноба.
— Естественно. — Незнакомый мужчина приблизился к целительнице. — У вас тут чуть не случилось убийство с применением магии. И единственный свидетель наконец пришёл в себя.
— Её нельзя сейчас допрашивать. Адептке Эридан может стать хуже…
Допрашивать? Убийство? Сердце застучало с бешеной силой, словно хотело пробить грудную клетку. Кровь бросилась в лицо. И снова закружилась голова. Кто умер? Только не Тейлор! Крик застрял в горле.
— Не вижу проблем. Вы же рядом, подстрахуете. — В голосе незнакомца зазвенел металл. — Будем дальше спорить? Мои полномочия вполне позволяют провести не только допрос пострадавшей адептки, но и призвать дух, если она допрос не переживёт. И ваше согласие на это мне требуется только формально. Исключительно из уважения к вам, мэтресса.
— Господин Турлиони! — Целительница задохнулась от возмущения, но возражать дальше не стала. Скрипнул пол, ширма отодвинулась. Чёрная форма мужчины сливалась с окружающими тенями. И Шелли показалось, что бледное лицо парит в воздухе само по себе. Она вскрикнула и почувствовала, что волосы на голове зашевелились.
— Вы её пугаете. — Мэтресса зашла следом. На фоне белой мантии целительницы стал отчётливо виден камзол господина Турлиони. Наваждение спало. И Шелли выдохнула.
— Так принесите успокоительное, — не оборачиваясь, ответил мужчина. Фыркнув что-то про компетенции, мэтресса ушла.
Не теряя времени, господин Турлиони достал артефакт и сел на стул рядом с койкой.
— Верлийская академия магии, год три тысячи четыреста пятьдесят четвёртый, второе ноября, дело номер пятнадцать дробь восемьдесят три. Допрос адептки Эридан. Разговор записывается. Любое ваше слово может быть использовано против вас, — быстро пробормотал следователь в кристалл и обратился уже к самой девушке. — Назовите ваше полное имя.
— Я-а-а, — Она сглотнула. Отвечать было страшно, но молчать ещё страшнее. — Шелли Аньела Эридан.
— Кем вам приходится Тейлор Эддерли? — Господин Турлиони не делал пауз между вопросами и не давал собраться с мыслями.
— Что с Тейлором? — Она посмотрела на него умоляющим взглядом, но следователь словно не заметил. Всем видом выражая холод и равнодушие к чужим проблемам.
— Кем вам приходится Тейлор Эддерли? — Он не повысил голос, но сказал с таким нажимом, что у Шелли на глазах выступили слёзы, а голова резко разболелась. Почему с ней так обращаются? Она же ничего не сделала.
— Брат. — Губы задрожали. Внутри словно вибрировала струна, разнося боль по всему телу.