— Следи за ним как следует, Мантис, — велел он, в глубине души не до конца уверенный, что тот слышит его. — Если колдун выйдет из транса, сразу предупреди меня. Я хочу кое-что проверить.
Он развернулся и двинулся обратно по туннелю, освещая себе путь неярким светом лампы.
Очень быстро он вернулся к двери, находившейся по правую руку и замер снаружи, пытаясь вновь уловить тот же странный звук.
И он донесся вновь, — приглушенный, почти на гране слышимости, неузнаваемый… Но у Кулла теперь не осталось никаких сомнений.
Держа светильник в протянутой руке, атлант сделал шаг вперед и оказался в небольшом помещении. Второй раз за короткий период времени он испытал столь сильное потрясение. Хотя лампа больше отбрасывала теней, нежели освещала помещение, но можно было разглядеть, что это довольно просторная, высеченная в скале комната, пустая, если не считать грубо сколоченного стола и табурета, не горящих факелов на стенах, — и странного предмета посередине. На каменном постаменте стояла огромная хрустальная сфера диаметром вдвое превосходившая человеческий рост; изнутри ее исходило удивительное сияние.
Кулл не верил собственным глазам. Ему показалось, что нечто белое мелькнуло внутри шара, но поскольку масляная лампа давала весьма тусклый свет, а сияние сферы постоянно мерцало, то делаясь ослепительным, то неверным и приглушенным, он ни в чем не мог быть уверен. Что же это может быть? Какой-то демон? Какая-нибудь мерзкая тварь, из потустороннего мира угодившая в ловушку, расставленную колдуном?
Подняв повыше масляный светильник, атлант зажег три ближних к себе факела, а затем вновь обернулся к шару на постаменте. Его удивление не знало границ… Он подошел ближе, поставил лампу на стол и коснулся рукояти меча.
Внутри шара был заключен человек, — он словно парил среди молочно-белых облаков. Возможно ли такое?! Наверняка это какой-то обман зрения, вызванный мерцающим сиянием… Нет! Это точно был человек! Теперь его лицо вдруг оказалось совсем близко, и горящие глаза в немом отчаянии уставились на Кулла. Человек был очень стар и явно пребывал в отчаянии. Завидев атланта, он попытался кулаками пробить стеклянную грань своей темницы. Он явно бил со всей силы, но густые испарения, окружавшие его, замедляли все движения, и потому наружу доносился лишь слабый глухой стук, — именно его-то и услышал Кулл в самом начале из внешнего коридора.
Он понятия не имел, что ему делать, и потому просто стоял и смотрел. Старик внутри шара вновь попытался подплыть ближе, — ему явно было нелегко бороться с внутренними течениями, что пытались оттолкнуть его от краев шара.
На внутренней поверхности сферы образовался легкий налет тумана, подобно тому, как испарения оседают на холодном зеркале в теплой комнате. Сейчас пленник совершил отчаянный рывок вперед и начал быстро писать пальцем на этой поверхности. На лице его застыло отчаяние. Он извивался и судорожно дергался, изо всех сил пытаясь противостоять течению, что отталкивало его прочь. Дабы завершить свое короткое послание, буквы он писал задом наперед, чтобы атланту было легче их прочесть… Мгновение спустя течение все же уволокло его прочь, прежде чем он успел довести свой замысел до конца. Но Кулл увидел достаточно, чтобы понять. Старик написал: «Освободи меня!»
Не раздумывая, Кулл взбежал по низким ступеням постамента, полный решимости прекратить мучения старика, если только это окажется в его силах. Расставив ноги пошире и изо всех сил упираясь в пол, он обхватил хрустальную сферу руками и попытался приподнять ее.
На ощупь шар был неприятно теплым. Сперва он качнулся под мощным напором атланта, но больше, как тот ни старался, ему не удалось даже сдвинуть его с места.
И вновь близ хрустальной грани возникло морщинистое лицо с глазами, полными немой мольбы. Губы его шевелились. Разобрать слов атлант не мог, — да это было и ни к чему, он и без того понимал, чего хочет старик.
В ярости из-за того, что первая попытка оказалась безрезультатной, Кулл обнажил свой меч и, сделав шаг назад, широко замахнулся. К вящему его удивлению, клинок внезапно окружило голубое сияние: в точности такая же синеватая дымка, как та, что висела в колдовском зале, дальше по коридору. Куллу показалось также, что этот же оттенок приняла и дымка внутри сферы… И в таком же мерцании являлись ему странные видения в давнюю ночь изгнания и совсем недавно, на болотах…
— Валка и Хотат! — зарычал Кулл, и меч его, описав широкий полукруг, с полной силой ударился о хрустальную сферу.
Клинок отскочил. Вибрация оказалась столь сильна, что пронзила запястье и всю руку атланта невыносимой болью. Кулл свирепо выругался и, оскалившись, замахнулся для нового удара, не думая о боли, которую может испытать.
Но тут старик вновь подплыл ближе, отчаянно размахивая руками в синевато-белом тумане. Он ткнул пальцем в Кулла, затем куда-то прочь. Проследив взглядом за его жестом, атлант обернулся и увидел столик, стоявший в углу комнаты. На нем покоился какой-то предмет.
— Вот это? — выкрикнул Кулл, обращаясь к старику.
Показалось ли ему, или тот и впрямь утвердительно кивнул прежде, чем туманное течение вновь уволокло его прочь?
С яростным рыком Кулл вбросил меч в ножны, спрыгнул с постамента и бросился к столу, чтобы взять лежащий на нем предмет. Это оказался камень, очень тяжелый и необычайно гладкий, почти маслянистый на ощупь. Очертаниями он напоминал большое яйцо, и на его поверхности виднелись какие-то загадочные руны или знаки, разобрать которые атлант был не в состоянии.
— И что мне теперь с этим делать? Прочитать какое-нибудь…
Первым порывом Кулла было швырнуть этот камень прямо в хрустальную сферу и, поразмыслив немного, Кулл осознал, что то, к чему подталкивала его слепая ярость, возможно, было и на самом деле неплохой идеей. Он взвесил булыжник в руке, а затем заметил, как вновь за прозрачной гранью шара появилось старое сморщенное лицо.
Умоляющим взором старик вперился в атланта, указывая на себя руками.
Ноздри Кулла затрепетали, губы растянулись в волчьей усмешке. Размахнувшись изо всех сил, он швырнул камень прямо в сферу; он еще успел заметить, как летит к цели снаряд, пущенный его меткой рукой… И тут же некое внутреннее чутье заставило его, не размышляя, броситься ничком на землю, изо всех сил прикрывая голову руками.
Мощнейший взрыв потряс комнату. На мгновение Кулла даже оторвало от пола. Когда он, наконец, смог открыть глаза и перевести дыхание, то не увидел вокруг ничего, кроме непроницаемого синего тумана и услышал слабое прерывистое! дыхание человека, лежащего на каменных плитах где-то поблизости…
Затем он услышал крик.
Этсо был ужасающий звук, отражавшийся от стен столь мощно, что сами камни содрогнулись, — слоюно какое-то божество вело отчаянный бой не на жизнь, а на смерть с целой сворой демонов.
Но это кричал не старик на полу. Вопль раздался из глубины туннеля, — чудовищный, полный ужаса крик, который длился и длился до бесконечности.
Не в силах прийти в себя от изумления, атлант поднялся на ноги и потряс головой, затем сквозь, рассеивающийся туман взглянул на старика, по-прежнему лежащего на каменных плитах, и обернулся к дверям.
Оттуда послышались тяжелые шаги, которые становились все громче и громче, затем в проходе возникла какая-то тень, — человек раскинул руки, пошатываясь, ввалился в комнату, окруженный голубоватым туманом и озаренный трепещущим светом факелов на стенах.
Мантис.
Лицо его исказилось от ярости и боли. Завидев Кулла, слепая ненависть вспыхнула в его глазах, он выхватил меч из ножен.
— Будь ты проклят! — завопил он. — Будь ты проклят, проклят тысячу раз! Будь ты проклят, исчадие преисподней! Кулл, проклятый ублюдок, сын демона и шлюхи!..