Тусклая лампочка из паханской клетушки не доставала дощатого тамбура, и Слепухин долго тыкался, прежде чем попасть в дверь, а на выходе очень удивился, что в зоне почему-то та же темнота, пятнисто залитая светом фонарей. Желтые фонари еле доставали сюда своими щупальцами, и пришлось покружить, выбираясь из нагромождения отбросов. Почему же это вдруг стало так темно? Может, пронюхали все-таки о его замыслах и стараются сбить?
Додумать Слепухин не успел, выцепленный тут же неутомимым режимником.
Майор, как всегда, весьма энергично провел рабочий день и чувствовал приятную усталость, но неунывающее его существо все выискивало возможности для полезной работы, не поддаваясь и усталости даже.
— По каким делам бродишь-ходишь, педерастик любезный? Ну не ерзай, не ерзай, долбить я тебя не собираюсь… отдолбил я свое… как говорится, были мы когда-то давно рысаками… я теперь все силы — на вашу, мерзавцы, пользу. Вот-те на: это же уши… Интересно, чьи же это уши?
Режимник вытаскивал из карманов Слепухина его припасы, и тот старался не шевелиться, чтобы не выдать припрятанное за пазухой. Майор приставил свиное ухо к своему, потом к Слепухинскому.
— Мои вроде на месте… твои — тоже на месте… Чьи же это? Пойдем со мной, паразит ты мой конченый… пойдем-ка в дежурную часть, спросим: может, из офицеров кто потерял?..
Слепухин поспешал впереди режимника и все не мог окончательно решить: знают или не знают? специально для него все это устроено с темнотой и с дедушкой-режимником или совпадение? рискнуть сейчас вырваться неподготовленному еще или не суетиться и переждать?
Режимник все подталкивал, подталкивал Слепухина в спину и втолкнул наконец в дежурку. Там малость притомившийся с утра отрядный Боря втолковывал что-то хмурому мужику, а тот все кривился, едва успевая разгонять в стороны проникновенные слова увлеченного в воспитательном угаре отрядного.
— Мы тебе, выродок, яйца-то прищемим… ты у меня выше головы обпоносишься… Ишь, возомнил себе, ишь, бледво, хвост задрал.
— Я не бледво, — встрепенулся мужик.
— Бледво-бледво, — успокоил Боря. — А, может, ты хочешь спросить с меня за слова? — Боря развеселился. — Так спроси, спроси… — на всякий случай он пододвинул к себе деревянную дубинку, что всегда была под рукой у ДПНК, и глянул на режимника, который, чуть склонив голову к плечу, с веселым любопытством и даже с наслаждением слушал весьма воспитательную беседу.
— Это кто? тот самый твой кляузник?
— Так точно, он, товарищ майор… Ему, видите ли, жратвы мало, боится, наверное, что избессилиет и по выходу бабу трахнуть не сможет.
— Так и не сможет, — поддержал режимник, — если выйдет еще. Не для того мы сюда поставлены, чтобы эти мрази плодили себе подобных. Скоро и вообще мы первым делом трахалки оттрахивать здесь будем. А глянь-ка на этого шкворня — полные карманы свиных ушей, и чешет себе прямо из свинарника. Это же додуматься надо — прокрался на свиноферму и у живых поросят уши отчикал!..
— Так они же вроде жареные, — засомневался Боря.
— Вот и я говорю: отчикал и изжарил… Смотри-ка на эту милую блевотину — ни паспорта на нем, ни вида положенного — чей же такой будет? Ты слышишь?! Тебе-то уши еще не отчикали? Из какого отряда?
Слепухин злорадно ждал, когда же толстошкурый отрядник допрет, что грозный рык режимника «Из какого отряда?» одинаково грозен сейчас и Слепухину, и его отрядному Боре, даже, пожалуй, Боре-то погрознее. Ага, допер-таки, начал объяснять что-то… вон уже и уши заполыхали…
— Что, точно он? — переспросил режимник. — Пусть тогда катится к чертям. Слышишь, ты, — это уже к Слепухину и погромче. — Ты, ты, чего заоглядывался? чего завертел гребнем?.. то есть… в общем, иди себе и пойми, что нехорошо живодерствовать… прямо-таки стыдно за тебя: воспитываешь вас, воспитываешь, а ты вдруг до такой, можно сказать, жестокости… уши с живых поросят обкорнать… иди себе…
Выходя из дежурки, Слепухин слышал, как режимник наседает на оставшегося мужика.
— Так тебе жратвы не хватает, блевотина занюханная? так ты не об том болеешь, чтобы вину искупить, а об том, чтобы брюхо набить, кишкоблуд вонючий?.. Тут вот от петуха хвосты свинячие остались — на, пососи, может, тебе и хватит, бери, пожалуйства, в последний раз предлагаю: возьмешь — в отряд отпущу…