– А я тебе говорю, что она навела на меня порчу! Меня позавчера не утвердили на роль! И вообще: последнее время все идет не так!
– А ты бы обратилась к ней за помощью. Рара очень умная женщина. Вы бы вместе проанализировали ситуацию, и быть может, дело не в порче, а в тебе? Ты немножко не так себя повела, и поэтому…
– Замолчи! Ты ничего не хочешь для меня сделать! Ничего!
– Милая, ты не права.
– Тогда пусть она уедет!
– Мы живем здесь вот уже десять лет…
– Мы?! Ты сказал мы?!
– Она выбирала для меня этот дом, – тихо напомнил он. – Как сначала выбирала роли. Я обязан ей всем.
– Ты хорошо ей платил. Ты даже ее трахал! Да пусть она будет тебе благодарна!
Благодарна?!..
«Он смотрел на нее тем умоляющим взглядом, который сводит женщин с ума»
– Нет, этого не будет никогда!
– Но почему?!
– Не будет, и все, – отрезала она.
– Ты меня не любишь?!
– Господи, какая любовь?! Ты о чем? Ну, хорошо. Я просто люблю другого.
– И кто он, этот другой?
– Лёва, зачем тебе это?
– Я не Лёва, я Андрей!
Она посмотрела на него удивленно:
– Похоже, ты начинаешь проявлять самостоятельность. Пора тебе выбить настоящую мужскую роль.
– И как ты это сделаешь? – он схватил ее за руку. – Покажи!
– Ты, в самом деле, хочешь это знать?
– Да!
– Я просто попрошу, – она улыбнулась своей странной, сводящей с ума улыбкой и положила руку ему на плечо.
Совсем, как тогда, во время их первой встречи. И не так. Провела ладонью, до локтя, заскользила пальцами по предплечью и, остановившись на его ладони, легонько ее сжала. А потом отпустила и погладила. И вдруг ее рука замерла. Он почувствовал силу и нежность ее прохладных пальцев. А сами их кончики были жгуче-холодными, казалось, у него на ладони лежит горсточка льдинок. В такую жару, после утомительного дня, показавшегося Ромашову бесконечным, это было особенно приятно. – Останемся друзьями, – тихо сказала Рара. – Твои дела идут в гору, чего тебе еще?
– Я хочу знать, зачем я тебе, если ты не хочешь быть моей женщиной?
Она на минуту задумалась. Они сидели в кафе, куда зашли после только что завершившихся съемок. Вечером, уже после девяти, Рара приехала из офиса кинокомпании «Денебола» на съемочную площадку, навестить своего любимого актера. Он заподозрил, что ее прислал генеральный продюсер, с которым она по-прежнему спит. Узнать, как себя чувствует главный герой? Насколько устал господин Ромашов, и в какой он вообще нынче форме? Он, действительно, устал, поэтому хотел эту женщину сильнее, чем обычно. Смертельная усталость мешала ему контролировать свои чувства.
– Зачем я тебе? – с нажимом повторил он свой вопрос.
– Хорошо, я объясню. Сейчас все только начинается, кинематограф будет бурно развиваться, как и все остальное. Потому что появляются сумасшедшие деньги. Их будут во что-то вкладывать, или в кого-то. В обществе же сейчас сплошная мешанина. Со временем все его члены распределятся по своим нишам, и наступит порядок. А потом скука. Желание перемен. И начнется новый цикл. Но сейчас – самое начало всего. Нулевые они и есть нулевые. Вот и надо вмешаться в это распределение. Есть место секс-символа, как есть место всенародно любимой певицы, главной балерины или самого тиражного автора. Это место кто-то должен занять, просто потому, что оно есть, и на него нужен человек. И он, этот человек, не в вакууме живет. У него есть связи, друзья, родственники. Чем больше его лобби, тем больше у него шансов попасть на заветное вакантное место. Новому времени нужны новые идолы.
– А что требуется от самого человека?
– Вот тут мы дошли до сути. Покладистость и сговорчивость. Лояльность. Независимые и строптивые никому не нужны. С ними трудно. Ну и, разумеется, желание чего-то добиться, работать.
– При первой нашей встрече ты сказала, что я мягкий, – усмехнулся он. – Этим и обусловлен твой выбор?
– Отчасти, – улыбнулась Рара. – Ведь когда ты будешь на вершине успеха, ты же не забудешь тех, кто тебя туда поднял? Не беспокойся, за каждый скормленный витамин я потребую с тебя массу маленьких услуг, – пошутила она.
– Но я хочу ответную услугу. Всего одну.
– Какую?
– Я хочу с тобой спать. Разве ты сама в этом не заинтересована? Это привяжет меня к тебе и будет гарантией того, что я буду делать все, что ты скажешь.
– А ты не глуп. А как же мои чувства?
– А мои? Чем я, по-твоему, должен играть?
– А ты играешь? – рассмеялась она, показав ослепительно белые зубы, ровные, похожие на дорогие жемчужины. Это было единственное в ее внешности, что сразу бросалось в глаза: безупречные зубы. – Лёва… Извини, Андрей, ты себе льстишь. Всю жизнь ты будешь играть себя самого. Ты очень хорош собой, женщины будут сходить по тебе с ума, и тебе вовсе не надо для этого играть. Камера тебя любит. Но не вздумай ее обманывать: играть какие-то чувства. Она тебя мигом разоблачит. Покажет твою беспомощность. Будь собой.