В глубине площадки я увидел запасной выход, ведущий на наружную железную лестницу. Окна гостиной находились рядом, и между дверью и окном шел карниз шириной сантиметров в сорок. По краю строители поместили трубу, наверное для того, чтобы мне легче было сохранять равновесие.
Внизу, в темноте, стояло с десяток автомобилей, и все было спокойно. Я притворил за собой дверь, перелез через перила и спрыгнул на карниз; в качестве освещения пришлось удовольствоваться светом из соседних окон. Карниз оказался достаточно широким, чтобы я мог продвигаться.
Одно из окон квартиры Вальдо было не прикрыто, я толкнул раму и проскользнул в квартиру. Не знаю, забыл ли он закрыть окно в спешке или же просто об этом не позаботился.
Гостиная была слабо освещена: через цветные стекла прихожей проходил свет с лестничной площадки. Проникнув в квартиру, что само по себе могло мне стоить патента, если бы меня здесь застигли, я подошел к двери и закрыл ее на цепочку. Я обратил внимание, что багаж по-прежнему на месте — все, кроме дипломата. Куда бы он ни направился в последний момент, он, видимо, решил взять с собой минимум. Значит, вздохнул я с облегчением, он может вернуться за остальным.
Возвратившись в гостиную, я систематически обшарил все ящики и полки и сунул нос в каждый угол, но ничто не навело меня на след Вальдо и не объяснило, каким образом он держит в руках мисс Форрест. Я искал скрытый сейф, но ничего похожего не обнаружил. Корзина для бумаг была полна смятых рекламных проспектов. В шкафу хранилось оборудование для съемки, несколько номеров журнала «Фотография», коробки со снимками и куча старых писем. В ванной было полно лекарств и туалетных принадлежностей, а в корзине за дверью — грязных полотенец. Одно было в свежих пятнах крови, и я подумал, что Вальдо был не так уж спокоен, когда брился.
В чуланчике, куда вела дверь из прихожей, я наткнулся на кюветы и химикаты, и решил, что Вальдо использует его время от времени как лабораторию. Там было чисто и аккуратно, и ничего интересного, кроме рулончика пленки — негативы снимков футбольного матча.
Оставалось обследовать спальню.
Там-то я и увидел труп.
Статистика гласит, что в девяноста случаях из ста, если где-то суждено обнаружить труп, то именно в спальне; чаще это труп женщины, но передо мной оказалось тело мужчины.
Моим первым чувством было не удивление, не страх, а гнев. За последние четверть часа я оставил отпечатки своих лап на всех дверных ручках, на поверхности всей мебели, какая только имеется в квартире Вальдо. А тут с минуты на минуту нагрянет дежурная бригада полицейских и начнет снимать отпечатки.
В первый момент я, конечно, подумал, что убит Вальдо.
Но, всмотревшись, я понял, что это кто-то другой. Этот человек был куда ниже того, кто брился в ванной. Он был не больше 175 см, и Вальдо был выше его сантиметров на семь-восемь; волосы убитого были густыми, мягкими и светлыми, а у Вальдо они были темными и жирными. Другого я ничего не запомнил — ведь в лицо я видел Вальдо всего несколько мгновений, да и тогда оно было скрыто маской из пены и полотенцем. Однако человек с размозженной головой и Вальдо не имел между собой ни малейшего сходства, в этом я был твердо уверен.
Я дотронулся до руки. Тело не было особенно холодным: температура в комнате свидетельствовала о том, что отопление запустили на полную мощность: интересно, как врач определит время смерти. Судя по ударам, все прошло быстро и без осложнений. На мой взгляд, его пристукнули где-то в другом месте, а потом оттащили сюда. Может быть, на него напали в гостиной или в кухне, а потом привели все в порядок. Во время осмотра я не заметил ничего подозрительного. Кроме пятнышек на полотенце, других следов крови в доме не было. Оставалась еще одна возможность: этого человека могли убить вне дома, а потом труп принесли сюда, может быть, для того, чтобы его подольше не обнаружили. Вальдо собрался уезжать: значит, в квартиру никто не должен был входить много дней, а, может быть, и недель. По наружной лестнице тело вполне можно было внести на лестничную площадку, а оттуда уже в квартиру Вальдо, ближайшую к этой двери.