— Мне казалось, что ваш принцип состоит в том, чтобы использовать людей, избегая при этом привязанностей. Как же вы решили вдруг выйти замуж?
Она взяла новую сигарету и села обратно на диван. Халат совсем уже не прикрывал плечей, но ни она, ни я не обращали на это решительно никакого внимания.
Ее знаменитая грудь, принесшая ей известность, была мало прикрыта, и я уверяю вас, что она стоила той четверти миллиона долларов, на которую была застрахована.
— Бернар Корделл, — объяснила она, — один из самых богатых плейбоев: наследник семьи Корделл, владеющей Северо-Американской Промышленной Корпорацией. Можно сказать, я полюбила его с первого взгляда, — добавила она с иронией.
— Понимаю, — кивнул я.
— Вы никогда не читаете в газетах светской хроники?
— Нет, если могу этого избежать.
— Вы лишаете себя возможности посмеяться. По-моему, это лучшая карикатура на высшее общество. Бернар самый модный холостяк, и он этим во всю пользуется. За последние два года ему приписывали романы по меньшей мере с двумя актрисами с Бродвея, звездой музыкальной комедией, импортированной из Лондона, балериной из ночного клуба в Лас-Вегасе и хрупкой писательницей, специализирующейся на сексуальных проблемах отрочества. Уж и не знаю, как ей удалось завоевать его. Всякий раз, когда дело шло к браку, папаша Корделл отправлял сынка в Европу или Америку.
Это высокий красавец, который в жизни ни разу не работал. Он может швырять деньги отца налево и направо и не хочет отнимать кусок хлеба у тех, кто в этом действительно нуждается. Из-за этого он считает себя идеалистом.
— Не похоже, что вы его особенно уважаете, — заметил я. — Зачем, в таком случае, торопиться к алтарю?
— Вы никогда не думали о пенсии?
— Ну, кто о ней не думает в этой части света?
— Так вот, Берни будет осчастливлен тем, что заложит фундамент моего обеспечения в старости. Я ведь уже говорила вам, что поставила перед собой определенную цель. Большой процент женщин Голливуда живет на алименты: в их случае это следствие неудачного брака, потерпевшего крах из-за того, что супруги принадлежали к разным общественным классам. В моем случае эта неудача запрограммирована.
— Цинизм вам явно не чужд.
— Ну и что? Берни вполне по карману обеспечить меня с помощью нескольких сот тысяч долларов. Его наследство равняется примерно миллиону.
— А что, его отец при смерти?
— Не думаю; поговаривают, что он вполне здоров. Но если в семье полная чаша, всегда удается что-нибудь урвать: для этого и существуют адвокаты.
— Естественно, вы намереваетесь прожить всю свою краткую супружескую жизнь под его крышей, хотя бы для того, чтобы показать, что вы честно старались… — предположил я.
Она пожала плечами.
— Он, во всяком случае, в этом убежден, но он знает, что в первую очередь меня интересуют деньги, только деньги.
— Деньги и только деньги, — повторил я. — Вам его совсем не жаль. Может быть, вы его к себе и не подпустите: вы хотите выйти за него только затем, чтобы напустить на него всю свору. Должен сказать, что я не понимаю вас, Гала. Вы не похожи на человека, совсем лишенного совести, и не настолько очерствели, как хотите это показать. Вы рассказали мне, что ваше детство было тяжелым, но это осталось в прошлом, и вы можете сказать себе, что добились успеха. Вы в состоянии сами заработать сколько захотите.
— Вы забываете, что моя цель — два миллиона долларов, а такие деньги одной работой не получишь. Покажите мне миллиардера, который сам всего добился, тогда я взамен покажу вам летающую собаку. В наше время можно достичь чего-то, только идя по трупам.
— Не нравятся мне ваши рассуждения. И что вам плохого сделал Берни Корделл?
— Я уже сказала. Да и не я его выбрала, он сам в меня влюбился, и если я откажу ему, он может и убить себя.
— А когда он откроет вашу нечестную игру, ему будет еще хуже.
— Я ничего не законного не делаю, — запротестовала она. — Если мой муж изменяет мне, мы расстаемся, и он вынужден выплачивать мне алименты.
— А что произойдет, если мистер Корделл не захочет изменять вам?
— Изменит. Это такой тип мужчины, который знает, что хочет. Если он не найдет этого под рукой, значит, отправится на поиски в другое место; а когда он взгромоздится на чужую кровать, тут уже сыщики, подосланные моим адвокатом, зевать не станут.
— Ага, значит, вы решили подготовить для него ловушку, — проворчал я. — Наверное, у вас в голове не все в порядке. Вам сколько лет, Гала? Двадцать один?