Она села на край кровати, продела пальцы в ручку сосуда и поднесла его ко рту Джандера, к его приподнятой голове. Он пытался пить быстро, но она то и дело отнимала от его губ кувшин, чтобы он пил маленькими глотками. Вскоре она проверила уровень воды.
— Пока довольно.
— Я еще хочу.
— Это не имеет значения. Сейчас вам надо отдохнуть.
— Могу я вас спросить кое о чем?
— Я вам сказала: никаких вопросов.
— Я не могу даже узнать вашего имени?
Она отвернула голову.
— А вас как зовут?
— Калвин, — сказал он. — Калвин Джандер.
— А меня — Вера.
— Вера, а дальше?
— Ну, скажем, Джонс. Устраивает?
— Вера Джонс. Почему Джонс? Почему не Джонсон?
— Вам больше нравится Джонсон? Согласна.
— Ладно, остановимся на Вере.
— Вот-вот.
Она встала и направилась к двери.
— Куда вы?
— Я скоро вернусь.
— Вы меня уже здесь, вероятно, не застанете.
— Обязательно застану. Если вы не хотите неприятностей, ждите меня здесь.
— Неприятностей? Каких неприятностей?
— Не спрашивайте.
Она поставила графин на пол и вышла из хижины.
Джандер подождал несколько минут. Он собрался встать и посмотреть в окно, в каком направлении она пойдет. Ему даже почти удалось сесть, но он тут же упал обратно на матрас. Глаза его закрылись, и он погрузился в сон.
Джандер услышал голоса. Негромкий женский голос звал его по имени, будил. Он открыл глаза. Высокая свеча горела в блюдце на столе, распространяя в хижине желтоватый свет. Джандер посмотрел на часы: двадцать минут десятого.
На столе он увидел два пакета коричневой бумаги, один довольно большой. Вера запустила руку в меньший и извлекла из него множество мелких вещей, обернутых в пергамент.
Она переодела блузку и брюки. Брюки туго обтягивали ее. Это зрелище явно было не лишенным интереса. Она обернулась. Блузка тоже облегала ее тело, и он смотрел на нее во все глаза.
— Вас что-то беспокоит? — тихонько спросила она.
Он возвел глаза к потолку.
Она взглянула на него, потом отвернулась.
— Я сама виновата. Но вся другая одежда в стирке, и мне нечего больше надеть.
— Я отнюдь не жалуюсь.
— Я вижу. — Вера пожала плечами.
Она подошла к кровати, скрестив на груди руки и оглядев его с головы до ног, скорчила гримасу.
— Что? Мало презентабелен?
— Не то слово. Если бы вы себя видели…
Он сел и свесил ноги, пытаясь рассмотреть себя. Он весь измазался в грязи, и грязь эта, высохнув, образовала на его теле разводы. Он с отвращением скривился.
— Идите искупайтесь, — сказала она, указывая на открытую дверь.
Джандер поднялся и вышел из хижины.
Пламя свечи бросало желтоватые блики на темную воду бухты. Он зашел в воду по пояс и принялся оттирать грязь. Холодная вода освежила его. Он раз за разом погружал голову в воду, потом поплыл. Выйдя на берег, он почувствовал себя увереннее и бодрее. Но ветер с залива был холодным, и пока он дошел до хижины, то уже здорово продрог.
— У вас есть полотенце? — крикнул он через открытую дверь.
— Сейчас найду. Заходите.
— Нет, — возразил он. — Бросьте его сюда. Я должен вытереться.
— Почему вы не можете войти?
— Я снял трусы.
— Ну так что? Я отвернусь.
Он вошел в хижину. Молодая женщина стояла около стола, повернувшись к нему спиной. Она пошарила в большом пакете, вынула полотенце и протянула ему, не оборачиваясь. Пока он вытирался, она снова поискала в пакете и достала полотняные брюки, серую рабочую блузу, трусы и теннисные туфли.
Она выложила одежду на стол.
— Посмотрите, подойдет ли вам.
— Где вы все это раздобыли?
— Какая разница!
Он оделся. Туфли были ему более или менее по ноге, но брюки и рубашка сильно велики. Он потуже затянул пояс и закатал брюки и рукава.
— Ну вот. Вы можете смотреть.
Она оглядела его, и улыбка слегка тронула ее губы.
— Великолепно. Теперь прошу к столу.
Калвин заметил свертки пергамента и на тарелке свежую морковку и ямайский перец. Толстые куски хлеба с колбасой и сыром. Он хотел взять себе один, потом спохватился:
— Не знаю, как вам выразить мою благодарность.
— Так не выражайте. Садитесь и ешьте.
— Вы мне составите компанию?
Она медленно кивнула. Но не подошла к столу, а посмотрела на него. Напряженно и встревоженно. Причины ее беспокойства он не понимал.
Он подвинул стул к столу, сел и взял один из сандвичей. Она все еще смотрела на него, потом заняла место напротив и в свою очередь принялась за сандвич. Они молча ели: каждый взял по два бутерброда, а морковку и перец разделили поровну, потом запили водой из кувшина. Она спросила, курит ли он. Он сказал, что курит. Она пошарила в маленьком пакете и достала пачку «Лакис» и коробку спичек. Он вскрыл пачку и предложил ей, но она отказалась. Он чиркнул спичкой и поднес к сигарете, стараясь не смотреть на нее. Но притворяться больше не имело смысла: он не мог отвести взгляда.