— Если хотите, да.
— Вы что, издеваетесь надо мной?
— Я сказал вам правду, — голос Джандера дрогнул. — Правду.
— Я не понимаю. Когда вы их начали принимать, эти самые сигналы?
— Когда мы были вдвоем в хижине.
Рензигер удивленно уставился на говорящего.
— Как это, в хижине?
Джандер рассказал, как Вера ухаживала за ним. Рензигер медленно покачал головой.
— Я понял. Она помогла вам, и вы хотите ответить тем же.
— Да, что-то в этом роде.
— А откуда вы взяли, что она нуждается в помощи?
— Не знаю. Мне так кажется.
Рензигер внимательно посмотрел на него, словно пытаясь угадать, что он думает на самом деле. Потом продолжил, по-прежнему тихо:
— Ваше впечатление верно. Но знаете, что я вам скажу? Вы ничем не сможете ей помочь.
— Я попробую…
— Это ни к чему не приведет. Эта девушка бродит в потемках и не желает выбираться на свет.
Джандеру показалось, что ледяная рука дотронулась до его спины, его пронзил озноб. Однажды он уже испытал такое чувство, только не мог вспомнить, где и когда.
— Она неуловима, — продолжал Рензигер. — Ты пытаешься с ней заговорить, а она ускользает.
— Или ее уводят, — заметил Джандер.
И сам удивился, почему он это сказал. Он закрыл глаза.
— Что с вами? Отчего вы дрожите?
Джандер открыл глаза, но не взглянул на собеседника.
— То ближе, то дальше, — прошептал он. — Опять ближе…
Он медленно повернулся, пересек комнату и сел на скамью в темном углу. Откинувшись, он уставился в потолок. Когда он увидел Веру в первый раз?.. Это было давно. В забытом прошлом…
Как пробиться сквозь туман? Хоть бы какая путеводная нить… «Ну-ка, попробуй вспомнить, нащупать тропинку, ведущую во время и место. Ведь что-то такое было. Это лицо, это тело — не мимолетное видение. Ты был потрясен и дрожал, как дрожишь сейчас».
Джандер неподвижно сидел на скамейке. Человек с белыми волосами наблюдал за ним. Через несколько минут он сказал:
— Садитесь на диван. Там удобнее.
— Я не устал.
Рензигер зевнул и потянулся.
— Ну а я вздремну. Я очень в этом нуждаюсь.
Он подошел к дивану, положил ружье на пол и лег на спину, заложив руки под голову. Через мгновение он погрузился в сон.
Потом он внезапно сел с искаженным лицом, поднялся и медленно направился к двери. Не говоря ни слова, он распахнул ее и вышел, оставив широко открытой.
Не прошло и минуты, он вернулся, опустив голову и держась за лоб, как будто его стукнули.
— Гад, — простонал он. — Подонок…
Джандер вопросительно взглянул на него.
— Эта сволочь Гэтридж… — убивался Рензигер. — Я должен был предвидеть. Клянусь, он еще пожалеет.
— Что он сделал?
— Он отпустил ее. Снял с крючка.
— Кого?
— Рыбу. Если бы вы видели экземпляр! Двадцать минут я потратил, чтобы приволочь ее. По крайней мере, тридцать фунтов.
Джандер ничего не сказал. Он был начинающим рыболовом и никогда не имел дела с большой рыбой.
Человек с седыми волосами продолжал жаловаться.
— Тридцатифунтовый окунь! Такой не каждый день попадается. Вы не можете понять. Но это что-то особенное, уверяю вас. Поэтому я и хотел его сохранить. Чтобы набить соломой, покрыть лаком и оставить в качестве трофея. Ко я не мог принести его сюда. Он бы протух и провонял весь дом. У нас есть ледник, но льда маловато. Да он бы туда и не поместился. Его можно было держать в воде, на крючке. Так я и сделал, и закрепил удилище. А этот подонок Гэтридж отпустил его… — Рензигер со стоном заломил руки. — Я даже знаю, когда он это сделал. Когда мы втроем — вы, Хебден и я — разговаривали. Я видел, как он вышел, но не обратил внимания. Я сам виноват. Мог ведь его задержать.
— Сейчас уже ничего не поделаешь.
— Почему же? — прошептал Рензигер.
Он медленно повернул голову и осмотрел комнату. Казалось, он оценивал расстояние до лежащего на полу ружья.
— Не советую, — проговорил Джандер.
— В колено. Всего навсего выстрел в колено. Просто, чтобы услышать, как он завопит.
— Вы пожалеете об этом впоследствии.
— Надо что-то сделать. Я не могу просто утереться. Я уже годы молча утираюсь. Дальше не могу. Чаша терпения переполнилась. — Он замолчал.
Джандер ждал продолжения.
— Ну, задавайте вопрос, — сказал Рензигер.
— Какой вопрос?
— Вам же до смерти хочется узнать, что здесь происходит, верно? Что мы за люди, почему мы тут находимся?