Потом опять застонала и крепко обхватила его.
Он взял ее за запястья и медленно высвободился.
— Вы забываете, — сказал он, — что связаны с этими людьми, с этим домом. Можете вы оставить их?
— Нет, — ответила она. — Никогда.
— Тогда не о чем говорить, — он попытался изобразить непринужденность, но понимал, что и тон, и все поведение выдают его. В глазах Веры он прочел безысходное отчаяние. Это было слишком для его сил. Он отодвинулся, чтобы снова выйти из машины, закрыл за собой дверцу и направился в сторону магистрали. Через несколько минут он услышал, что машина отъехала.
Не прошел он и тридцати метров, как вдруг странное ощущение заставило его остановиться. Он обернулся, вглядываясь в темноту. Задних огней «понтиака» уже не было видно. Он подумал: «Она завернула, и ты знал, что так будет. Не пытайся понять, каким образом и перестань ворошить свои воспоминания, призывая шестое чувство или что там такое, что даст тебе ощущение, что ты уже ездил здесь однажды».
«Ты уверен? Нет, это только впечатление. Единственное, что я знаю точно — она поехала по другой дороге. Что ж, стоит взглянуть? Может, это освежит твою память?»
Он быстро пошел назад, преодолел тридцать метров, потом сто и еще сто. Он внимательно смотрел направо и налево, но видел сплошную стену деревьев. Еще через сто метров, слева от дороги, он заметил небольшую просеку и свернул на нее.
Это трудно было назвать дорогой. Асфальта не было, она была покрыта камнями и вся в рытвинах.
Он нагнулся и увидел на земле свежие следы колес. «Понтиак» явно проехал здесь.
Он шел быстро, почти не чувствуя боли в ноге. Так продолжалось с четверть часа. Он ни о чем не думал. Только шел вперед и вдруг остановился с открытым от удивления ртом, не веря своим глазам. Он потер себе лицо, веки. Потом широко раскрыл глаза, всматриваясь в темноту. Нет, он не ошибся. Из-за деревьев виднелось световое пятно, светло-сиреневое свечение. Джандер замер, ощущая, как в подвалах его памяти происходит какое-то движение.
Он пошел на сиреневый свет. Грязная дорога пошла вниз. Потом он сделал поворот. Он уже знал, что сейчас увидит. Через несколько мгновений он различил неоновую вывеску: фиолетовые буквы гласили «Аметист».
Вывеска была прямоугольной и сияла над крышей двухэтажного здания округлой формы, со всех сторон окруженного стоянкой для машин. Большинство машин было последней модели и дорогих марок. Рядом со стеклянной входной дверью стояло несколько механиков в белых рубашках и фиолетовых жилетах. Над ними была гигантская афиша: «Несравненная Вера…»
«Ну вот, ты и добился, чего хотел, — подумал он. — Теперь ты все вспомнил».
Глава тринадцатая
Это случилось чуть больше года тому назад, жарким и влажным июльским днем. Он задержался на службе позже обычного, и вот около половины четвертого директор по рекламе вошел как ни в чем не бывало и протянул ему папку, сухо осведомившись:
— Ведь мы не стремимся потерять эти деньги, как вы полагаете?
Джандер и не подумал отвечать. За шесть лет работы в области рекламы он усвоил, что директор по рекламе не ожидает, как правило, ответов на свои вопросы.
— Нет, и мы не потеряем их, — продолжил тот свою речь.
— Изучи это дело, найди верное решение и положи ко мне на стол папку, прежде чем будешь уходить сегодня вечером.
Директор по рекламе медленно повернулся к двери, замер и, повернувшись спиной к Джандеру, сказал:
— Конкуренция сейчас очень жестокая. Когда я встречусь с этими людьми завтра утром, я должен буду им что-то предъявить.
Джандер перелистал дело. Клиент, изготовитель электроприборов, тратил на рекламу своей продукции миллион долларов в год. До этого реклама проходила, главным образом, в газетах, но продажа снизилась, и директор по рекламе предложил перебросить тридцать процентов бюджета на рекламные афиши. Пока клиент размышлял, статистический отдел агентства Котерсби и Хеггерт собрал факты в пользу рекомендации, сделанной директором. Все отчеты пришли и находились теперь в папке, лежащей перед Джандером. В его задачу входило исследовать кучу цифр, разобрать графики и проанализировать различные элементы, а потом просчитать еще раз с помощью счетной линейки и миллиметровки. В конце концов он должен был обобщить все имеющиеся в его распоряжении данные и выудить из стога сена блестящую иглу. «Если не будет осложнений, — подумал он, — эта работенка займет у тебя не больше семи часов».
Директора по рекламе звали Маклином Котерсби-младшим. Тридцать три года, женат, отец четырех детей. Старший сын основателя агентства Котерсби и Хеггерт, год тому назад он стал равноправным компаньоном в деле.