Рэй Валенти и его мать, Фернанда Валенти. Адская парочка, которая взяла в заложники мать Стеллы, Леони. Сделали из нее девочку для битья и срывают на ней зло. Время идет, а она только усыхает и горбится, получая одни лишь тычки, затрещины и унижения.
Жюли знала это. Но вообще в Сен-Шалане немногие жители были в курсе того, что происходит на втором этаже дома номер сорок два по улице Ястребов. Или просто не хотели этого знать.
– Ты не трусиха, просто ты устала. Ты себя в зеркало хоть видела? От тебя кожа и кости остались, глаза запали, ты дергаешься от каждого звука, озираешься, горбишь спину. Как старушка.
Стелла уронила голову на руки. У нее больше не было сил бороться. Не было больше сил, чтобы помочь матери, уберечь ее от опасности. Жюли привела ее к себе, загнала в горячую ванну, дала легкое снотворное. Стелла проспала без просыпу двенадцать часов.
Наутро, за завтраком, она решилась:
– Хочу найти работу. Мне все равно какую, лишь бы платили. А потом я приеду за ней и увезу куда-нибудь в безопасное место.
– Ничего у тебя не выйдет. Он тут всех знает, будет всячески вставлять тебе палки в колеса, ему надо, чтобы ты начала умирать с голоду и приползла назад к нему. Тебе нужно уехать подальше.
– Никогда. Никогда я ее одну с ними не оставлю. Она умрет, Жюли, точно умрет.
Жюли умолкла, задумавшись.
Стелла начала смотреть объявления о работе. Позаимствовала у Жюли мопед и объезжала точки. Приходила в бары, рестораны, гостиницы. Пыталась наняться официанткой, горничной, уборщицей, прачкой, сиделкой, кем угодно, но только возьмите, пожалуйста!
По вечерам она возвращалась к Жюли несолоно хлебавши. Погружалась в горячую ванну, ныряла в воду с головой. Выныривала на поверхность, хватала воздух ртом, ныряла вновь. Иногда хотелось так и остаться под водой.
Как-то вечером она прошла под окнами дома сорок два по улице Ястребов. Увидела, что в комнате горит свет. На фоне белой занавески увидела силуэт: маленькая фигурка, сгорбившаяся на стуле. Это была ее мать. Она не двигалась. Просто сидела и смотрела на улицу. Стелла незаметно махнула ей рукой и ушла.
Не факт, что мать ее увидела…
Жюли была права. Она не могла найти здесь работу. Люди слишком хорошо ее знали.
Если не в лицо, то хотя бы по имени. Знали, что она дочь Рэя Валенти. Они говорили: «Оставьте ваш номер телефона, мы вам перезвоним». Но никогда не перезванивали.
Спустя месяц такой жизни Жюли предложила работать с ней в их мастерской металлолома. Это не Рио-де-Жанейро, но ей нужен кто-то в помощь, парни не справляются со всем объемом работ. Отец почти все время проводит за границей. «Но я говорила с ним, и он не против. Вообще-то это он подал такую идею. И к тому же ты хоть и выглядишь хрупкой, но крепкая, жилистая, не боишься поднимать тяжести, не отступаешь перед трудностями. Работать придется среди мужиков. А им палец в рот не клади. Но защищаться тебя тот гад научил».
– А ты сама-то не боишься Рэя? Что он начнет мстить, вредить? – спросила Стелла.
– Боюсь.
– И что?
Жюли пожала плечами и сдвинула очки на кончик носа.
– Я научу тебя ремеслу. Сама-то я всю эту кухню с детства знаю.
– Обещаю тебя не разочаровать.
Так был заключен их неписаный договор.
Стелла обернулась и увидела забытый на столе букетик подснежников. Взяла стакан, наполнила водой.
– Этой весной не будет ни гиацинтов, ни нарциссов, – сказала она Жюли. – Последние дни такой холод, что все повымерзло. Вот мимоза моя тоже погибла.
– Папаша Гризье в ярости. Вся его пшеница загублена. Должно быть, начнет скорей сажать подсолнухи.
– Это он звонил?
– Да. Хочет продать нам кучу старых резервуаров для мазута, которые валяются у него в сарае. Ему сейчас деньги нужны. Но очень ломается, не договоришься никак. Зайди к нему, если у тебя будет время после погрузки.
Стелла поставила подснежники в стакан.
Руки ее дрожали, страх никуда не делся. Вода разлилась. Она положила пальцы на край стола и глубоко вздохнула. Жюли протянула ей адрес и нацарапанный на листке бумаги план.
– Это сразу же за Тополиной фермой. Пятьсот метров налево после дома папаши Котрё. Большая куча металлических котлов. Человек, который их нашел, ждет тебя. Он хочет от них избавиться и еще и денег срубить. Пятьдесят процентов ему, пятьдесят нам. Ты скажешь, что заплатишь ему после того, как взвесишь металл, подпишешь с ним бумажки и заберешь товар. Вот так должны делаться дела.
– О’кей. Больше ничего не нужно нигде забрать?