Джереми подбежал к нему и помог подняться. Кейса прошиб пот, его лицо стало пепельно-серым.
— Стоун… — прошептал он, когда Джереми поднес кружку с водой к его губам. Стоун, человек, который засадил его сюда. И который хотел завладеть Эммой.
Фредерик говорил в спешке:
— У нас осталось мало времени, Джереми. Вас завтра освободят. Теперь я хочу раскрыть вам тайну.
Увидев Дезмонда Стоуна, Джереми принял предложение Кейса. Он не мог позволить этому дьяволу наложить свои лапы на красавицу Эмму.
— Меня обвиняли в государственной измене и приговорили к смерти за утверждение, что существует сила более возвышенная и могущественная, чем власть самой Британской короны или Бога. Джереми, я имел в виду человечество, но не мог рассказать об этом в суде, потому что это самая сокровенная тайна александрийцев.
Джереми ничего не понял, но это было неважно. Они оба чувствовали, что появление Стоуна рядом с их камерой означало скорое приближение дня казни Фредерика. Архитекторские планы Кейса были готовы и дожидались Эммы, чтобы она вынесла их из тюрьмы. Оставалось только посвятить Джереми в тайну. Ради Эммы он должен был ее узнать.
— Мы не сумасшедшие, мистер Лэмб. Александрийцы — образованные, мыслящие люди, которые понимают, что человечество стоит перед началом величайших перемен. Новая эра принесет с собой невероятное количество новых технологий, которых мир никогда еще не видел. Паровозы, вы слышали о них, подобные тем, что используют при добыче полезных ископаемых, распространятся по всему миру, опоясанному сетью железных дорог. Люди построят летающие машины, быстроходные корабли, создадут способы сообщения, о которых мы даже не можем мечтать. Матушка Шиптон — вы, наверное, знаете о ней — напророчила в 1550 году: «Вокруг мира будут мысли людские летать быстрее мгновения ока». — Кейс наклонился вперед. — Слушайте меня, мой друг. Не важно, верите ли вы моим словам или нет. Важно лишь то, что мы являемся свидетелями рассвета новой эпохи, что наши дни коллекционирования и охраны почти подошли к концу и что мы собираемся приступить к нашей настоящей работе.
Джереми посмотрел на него с подозрением.
— И что же это?
И когда Кейс рассказал ему, Джереми воскликнул:
— Абсурд!
Но услышанное заставило его задуматься. И он согласился с тем, что сохранность Библиотеки имеет первостепенное значение.
С вечера он не спал, волнуясь, ощущая прилив новых сил и свою важность, строя планы и мечтая об Эмме. Завтра его освободят! Он был готов перевернуть новую страницу в своей жизни. Больше никаких долгов и покупок в кредит. Он собирался найти настоящую работу, возможно, устроиться к отцу в бухгалтерскую контору. Конечно же, он не забудет своих друзей. Никто за одну ночь не может отказаться от старых привычек. К тому же мужчина обязан хорошо выглядеть, следовать моде, чтобы люди сразу видели его положение в обществе по тому, как он одевается. Возможно, он оставит одного или двух своих любимых портных с Бонд-стрит. И галантерейщика, сапожника, импортера шелковых галстуков, и еще, конечно, нужны перчатки и нюхательный табак…
Он погрузился в сладкий сон — впервые за долгое время.
Проснувшись, Джереми был шокирован.
Ночью к Фредерику пришел священник, чтобы дать ему последние наставления, и когда Джереми проснулся утром, то узнал, что наступил день казни Фредерика Кейса.
Появилась Эмма. Кейс обнимал ее, пока она безутешно рыдала. Он говорил ласково, пытаясь скрыть боль и гнев, бушевавшие у него в душе.
— Обещай мне, что останешься с Джереми. Отсюда поезжай сразу на Морвен. Не ходи на мою казнь. Сохрани меня в своих воспоминаниях живым.
Она всхлипывала на его груди.
— Обещай мне, Эмма!
Джереми смотрел на них, и сердце его обливалось кровью. Ни одна женщина не любила и не будет любить его так, как Эмма любила Кейса. Он отчетливо видел свое будущее, расстеленное перед ним, словно лоскутное одеяло: бесконечные вечеринки, сплетни и портные, потраченные впустую годы, он сам на смертном одре, один и без любимых. Его имя забыто, потому что он ничего не сделал в своей жизни.
И потом он подумал о Дезмонде Стоуне, жестоком человеке, обладавшем богатством и властью. И Джереми знал, что не сможет противостоять ему и защитить Эмму от его притязаний.
Туман в его голове развеялся, и ответ на вопрос «Что делать?» пришел к нему, словно ясный летний день.
Сглотнув для храбрости и сжав кулаки, он выпалил: