— Мы принесем вам дрова для костра, — проворчал Хуншва, пока остальные огры расходились. Как только они ушли, Хуншва подошел к каменному забору.
Толчук был готов к тому, что отец Феншвы заговорит с ним или бросит ему вызов. Вместо этого Хуншва вытянул когтистую руку и положил ее на верхушку камня. Глаза Толчука широко раскрылись. Дотронуться до проклятого жилища было храбрым поступком.
Хуншва заговорил сердитым шепотом:
— Феншва ушел за грань. Ты освободил его дух. Отец знает такие вещи.
Толчук наклонил голову в признательности.
— И хотя я не могу простить тебя за то, что ты забрал у меня сына и лишил наш семейный очаг радости, я благодарю тебя за то, что ты принес в наш дом мир.
Толчук услышал напряжение в голосе огра. Это были нелегкие слова. Как и те, что последовали за ними.
— Добро пожаловать домой, Толчук, сын Ленчука, — проворчал Хуншва и побрел прочь, ковыляя через пещеру во мраке.
Толчук наблюдал за ним, чувствуя первый проблеск признания. Магнам подошел к нему:
— О чем вы говорили?
Толчук покачал головой.
— О том, чтобы дать призракам покой, — пробормотал он, затем пошел помочь остальным расположиться и вновь оживить холодный и пустой очаг. Хоть и не его настоящая семья вернулась, но все же это была семья. Возможно, это поможет снять проклятье с другой семьи.
По всей пещере огры возвращались к своим жилищам, возвращались к горящим кострам и кипящим котлам. Пара женщин появилась с вязанкой дров, которые они перебросили через забор, опасаясь подойти ближе.
Пока Толчук собирал рассыпавшиеся ветви, он почувствовал укол тревоги — мороз прошел по коже, и волосы дыбом встали на его руках и шее. Затем глубокий звон разнесся эхом по пещере, гулко отражаясь от потолка и заставляя вибрировать самые кости. Каждый очаг словно потускнел от этого звука.
По всей пещере огры оставили свою работу.
Мама Фреда стояла поблизости. Тикаль, отправившийся исследовать разбросанные кости, подбежал к ней и запрыгнул на ее плечо.
— Что это? — спросила целительница, в то время как звон продолжал разноситься по пещере.
— Это зов, — прошептал Толчук.
Звук, казалось, заставил дрожать камень под его ногами. Ощущение было такое, словно кто-то нанес удар по гранитному сердцу горы чудовищным хрустальным молотом.
Мама Фреда пыталась успокоить своего испуганного питомца.
— Зов? Чей? Для чего?
— Триада сзывает всех огров.
Джастон и эльфийский капитан подошли ближе.
— Но зачем? — Джастон оглядел пещеру. — Большинство из вас и так здесь.
— Нет, — сказал Толчук. — Вы не понимаете. Это призыв для всех огров. Каждый клан, каждый огр, молодой или старый, мужчина или женщина.
— Это случается часто? — спросила Мама Фреда.
Толчук покачал головой:
— Только однажды за всю мою жизнь, когда я был ребенком. Это было во время последней войны огров, когда клан сражался с кланом. Триада созвала всех, чтобы установить мир.
— А сейчас?
— Я не знаю, — он подумал о конфликте с ограми из племени Куукла, о смерти их предводителя. Неужели Триада уже узнала?
Постепенно звон затих и прекратился. По всей пещере никто не двигался. Можно было различить только тихое бормочущее эхо.
— Смотри, — сказал Магнам. — Кто-то идет, — он указал на самый дальний уголок центральной пещеры.
Сверкнул голубоватый огонь, очерчивая длинную трещину на задней стене. Он разгорался все ярче по мере того, как кто-то приближался.
Они были не единственными, кто заметил вторжение. Тихое бормотание смолкло; даже испуганные крики женщин стихли.
Освещенная синим пламенем, из трещины возникла фигура, затем другая, потом еще одна: три древних огра, обнаженные, корявые, словно старые деревья. Их глаза мерцали зеленым сиянием в темноте.
— Триада, — выдохнул Толчук.
Он смотрел, как скелетообразные призраки ковыляют по гранитному полу. Огры падали на колени, склоняя головы, пряча глаза. Эти трое были духовными хранителями кланов огров, живыми мертвецами. Они редко покидали свои пещеры, но сейчас они молчаливо шли по центральному проходу домашней пещеры, двигаясь очень решительно.
Толчук остался стоять, не склонившись, когда они подошли. Он прошел дорогой мертвых до самого конца — к Призрачным Вратам. Он по-прежнему уважал Триаду, но он больше не боялся их. Он исполнил свой долг, освободил Сердце своего народа. Искра огня зажглась в его сердце: они потребовали от него так много, послав его слепым, неподготовленным в мир, узнав который, он смог открыть истину.
Триада остановилась возле ворот дома Толчука и заговорила, хотя не было заметно, чтобы кто-то произносил слова:
— Теперь ты знаешь правду.
Глаза Толчука сузились. Искра в его сердце разгорелась жарче:
— Вам следовало сказать мне.
— Это не наш путь, — слова поднялись над Триадой, словно туман. — Сердце нашего народа вело тебя… но оно принадлежит не только тебе.
— И что теперь? Я освободил камень сердца от Проклятия. Но что с Клятвопреступником?
Старший огр протянул хрупкую руку к Толчуку. Не было сомнений относительно того, о чем он просил.
Толчук достал камень сердца из своей набедренной сумки. Даже в слабом свете костров пещеры драгоценность вспыхнула внутренним сиянием. Он протянул руку с камнем, и когтистые пальцы сомкнулись на нем.
— Наконец, — слова были выдохом облегчения. Старший огр повернулся спиной к Толчуку и показал камень остальным. Триада подобралась ближе. Среди них рубиновое сияние Сердца моментально стало ярче.
— Мы ждали так долго, — эта фраза прозвучала очень устало. — Пусть это будет сделано.
Камень вспыхнул, ослепляя. Три огра казались тенями в ярком свете.
По всей пещере зазвучали возгласы тревоги.
— Что произошло? — выпалил Джастон.
Толчук просто смотрел, сам купаясь в сиянии на самом краю его лучей, вновь зачарованный красотой всего живущего, включая и его самого. Он выпрямился, став сразу выше, и не чувствовал больше стыда.
Затем, вспыхнув, свет потух. Спустилась тьма. Толчук ощутил пустоту в сердце, когда сияние ушло. Тяжелая тишина вновь накрыла пещеру.
В неровном свете огня Триада продолжала стоять тесной группой вокруг Сердца. Глубоко в недрах горы мрачный звон прозвучал снова, одна звучная нота, как-то скорбно на этот раз. Три фигуры с хрустом костей и суставов упали на каменный пол перед входом в дом Толчука. Сердце упало посреди путаницы из рук и ног.
Толчук рванулся вперед, но он знал истину еще прежде чем достиг их тел. Древние огры были мертвы.
Когда он опустился на колени на каменном полу, другие огры бросились вперед. Хуншва смотрел поверх мертвых тел на Толчука, его глаза пылали огнем:
— Ты убил Триаду!
Касса Дар сидела в библиотеке замка Дракк. Она почувствовала опасность, угрожающую Джастону и остальным. Хотя ее магия не распространялась полностью на Северный Клык, были узы крепче стихийной магии между ней и мужчиной с болот, которого она любила.
Страшась за Джастона, она склонилась над книгами, разбросанными по столу. Поскольку не было глаз, шпионивших за ней, она не беспокоилась о своем магическом очаровании и просто работала в своей истинной форме: дварф, морщинистый и сгорбленный прошедшими веками. Она положила один палец на древний текст, который изучала, — том, в котором говорилось о магической связи между двумя Клыками. Новая вспышка страха сжала ее грудь и ускорила дыхание.
Выпрямившись, она поманила одного из своих детей болот.
— Достань карту оттуда сверху!
Маленький мальчик забрался на стол. Через мгновение он спустился с длинным скрученным пергаментом в руках. Касса Дар схватила его и быстро размотала, раскинув перед собой всю Аласию. Она вновь перечитала нужное место в книге и быстро просмотрела свои расчеты и заметки, сделанные на полях.
Затем она села и закрыла глаза.
Оба Клыка были источниками стихийной энергии Земли; с их склонов потоки силы устремлялись в Аласию подобно тающему снегу. Это был один из тех серебристых потоков, которые Темный Лорд искал во время своего вторжения в эти земли. Ущерб, который он причинил тогда, привел к проседанию этого места — равнины обратились в болота, и остров Алоа Глен был наполовину затоплен.