Дальнейшее обсуждение было прервано громким ударом, сопровождаемым скрежетом царапаемого камня. Все посмотрели наверх, как только их достиг знакомый рык.
— Рагнарк, — сказал господин Эдилл со своего места.
Мерик выпрямился:
— Возможно, они принесли вести о корабле моей родственницы.
Лорд Тайрус сдвинулся со своего места возле очага:
— Я посмотрю, так ли это.
Принц пиратов торопливо вышел в маленькую дверь башни, впустив порыв океанского бриза.
Послышались голоса, и затем Тайрус вернулся, но уже без плаща. Следом вошел Каст, босой и укутанный в одеяние принца, рядом с ним шла Сайвин. Оба пришедших несли что-то в руках и дрожали, их лица были мрачны.
— Тут, у камина, есть горячий кофе, — сказал Эррил.
Каст и Сайвин подошли, приманенные теплом очага. Им обоим быстро дали дымящиеся кружки и ввели в суть дела.
Каст посмотрел на Мерика:
— Я должен сообщить в добавление к этому более зловещие вести.
— Конечно, должен, — сказал Арлекин с наигранной веселостью.
Мерик нахмурился:
— Что-то о корабле моей родственницы?
Каст кивнул:
— Мы не нашли ее тела, но мы нашли это, — он извлек большой том в кожаном переплете из-под плаща. — Судовой журнал капитана.
Мерик принял журнал, положив ладонь сверху:
— Благодарю тебя. Я молюсь, чтобы там содержались какие-то ответы.
— Молись усердно, — Каст кивнул Сайвин. — Журнал — это не все, что мы нашли.
Сайвин подняла большой темный предмет, положила его на стол и осторожно сняла сеть из водорослей.
— Яйцо? — спросил господин Эдилл.
— И что в нем особенного? — спросил Верховный Килевой.
Эррил смотрел, не в силах поверить. Он почувствовал, как что-то сдавило его горло, и не мог произнести ни слова. Он видел похожую реакцию у людей по всей комнате.
— Черный камень! — наконец выдохнул он.
— Мы тоже так подумали, — сказал Каст.
— Почему вы принесли это сюда?
— Мы подумали, что лучше всего, если вы увидите это сами, — его голос становился все мрачнее по мере того, как он смотрел на Эррила. — Там свыше сотни этих проклятых штук в трюме затонувшего корабля.
— Сотни?..
— По меньшей мере, — добавила Сайвин тихо.
Елена указала на яйцо:
— Но что это такое? Зачем они?
Мерик прищурил свои льдисто-голубые глаза:
— Что более важно, почему моя родственница принесла их сюда?
— Возможно, ее заставили, — предположил господин Эдилл.
Группа собралась настороженным кругом возле стола.
— Какую бы опасность это ни представляло, — сказал Каст, — я думаю, нам следует быть готовыми. Представьте, какую угрозу несет это единственное яйцо, и затем подумайте о целой кладке под поверхностью моря.
Эррил заметил, что один из них, обыкновенно быстрый на язык, оставался безмолвным. Арлекин Квэйл смотрел на яйцо из черного камня с блеском в глазах, который невозможно было понять — никаких колких комментариев или язвительного остроумия.
Эррил двинулся к Елене, передвигаясь вокруг стола так, словно он хотел рассмотреть яйцо со всех сторон. Оказавшись за спиной пиратского шпиона, Эррил бесшумно достал меч из ножен и приставил его острие к основанию черепа коротышки:
— Что тебе известно об этом?
Арлекин даже не вздрогнул.
— Что ты делаешь, стендаец? — потребовал ответа лорд Тайрус.
— Стой где стоишь, — предупредил его Эррил. — Этот парень побывал в Блэкхолле и вернулся обратно, как и корабль, ведомый родственницей Мерика. Возможно, ему известно что-то об этой опасности.
Арлекин вздохнул и медленно повернулся. Он посмотрел в лицо Эррила. Острие меча теперь касалось ложбинки на его горле.
— Я не знаю ничего об этих черных камнях.
Глаза Эррила сузились:
— Ты лжешь.
— Мы опять вернулись к тому же?
— Эррил… — проговорила Елена предупреждающе.
— Я живу уже больше пяти столетий, — сказал Эррил. — Я могу сказать, когда человек что-то скрывает.
— Я ничего не скрываю, — Арлекин повернулся обратно к столу, не обращая внимания на меч. — И я сказал правду. Я никогда не видел такого яйца прежде, — он пристально посмотрел через стол на Елену. — Но я видел его светлых близнецов.
— Объяснись, — сказал Эррил.
Арлекин подошел ближе к столу и оперся на него руками.
— Как я говорил прежде, когда я был в Блэкхолле, я видел, как свершались презренные действия — некоторые с теми, кто заслуживал этого, другие — с невинными. Это был лабиринт мучений и резни. Крики и стенания не смолкали. Ты привыкал к этому спустя какое-то время, словно к птичьим песням в лесу. Это было просто повсюду.