— Подземелья? Так, так!
— Пещеры тянутся в глубину холма. С севера под монастырем расположены старые соляные копи. Холодные подвалы когда-то служили ледником для хранения рыбы, но есть и другие…
— Продолжайте, ваше Высокопреподобие.
— Я был назначен настоятелем три года назад. Сразу по назначении я тщательно обследовал верхние горизонты подземелья, насколько мне позволило здоровье. Но за строительными хлопотами я почти забыл о подвалах. Но когда под алтарем Покровского собора был обнаружен ковчег с завещанием Досифея, мне пришлось заново изучать подземные коммуникации.
— Зачем?
— К завещанию был приложен свиток на вощеной бумаге. В отличие от завещания, он не был запечатан. Так в моих руках оказалась карта подземелий монастырского холма. Несколько ночей я потратил на ее расшифровку. Некая надпись, выведенная на схеме древнеболгарским уставом, сразу бросилась мне в глаза: «Тайная тайных». Именно так было поименовано подземное помещение, куда можно попасть, судя по карте, только через самый глубокий уровень пещер.
— «Тайная тайных»? Напоминает «Святая святых», — осторожно заметил владыка.
— Да, вы правы. Но «Тайная тайных» — еще и название древней рукописи. В старинных перечнях она значится как «учебник для государей».
— Вот как? Это что, намек на тайное хранилище знаний?
— Я тоже так подумал, но, посмотрев схему подземелья по этой карте, на месте, означенном как «Тайная тайных», я обнаружил странный для обычного подземного хода чертеж, напоминающий шлюзовой механизм-ловушку. Похоже, эта каверзная механика была установлена еще в семнадцатом веке, при патриархе Никоне.
— Каверзная?
— Ну, скажем, с секретом… Представьте себе штольню, точнее, колодец, куда может спуститься только один человек. Сверху — чугунная решетка, закрытая на пудовый замок. Подвал под нею наполовину залит водой, но немного, сантиметров на восемьдесят. Желая узнать его глубину, я бросил увесистый камень. Раздался глухой скрежет, и вода вдруг схлынула, видимо через открывшийся где-то шлюз, обнажив дно штольни, словно приглашая меня спуститься и миновать это место. Я попасть туда не мог и довольно долго стоял в раздумьях. Внезапно вода начала резко прибывать, и подвал и штольня оказались залиты водой прямо под уровень решетки.
— Это несколько напоминает водосливной бачок, — проворчал владыка. — Вы уверены, что это ловушка?
— Ну, это, конечно, предположение. Представьте, злоумышленник проникает в подвал, скажем, выпиливает часть решетки и спускается вниз. Воды там примерно по пояс, но попав на «плавающий» пол, непрошеный гость нажимает на спрятанную педаль, срабатывает секретный механизм, и вода уходит через открывшийся шлюз. Тогда сквозь узкий коридор можно попасть в «Тайная тайных». Однако надо спешить: ушедшая вода частично сливается в запасной резервуар, там она заполняет ковш, который приводит в действие другой рычаг, который возвращает на место заслонку шлюза, и подземелье за несколько минут снова наполняется водой до самой решетки, а лишняя вода отводится через запасной рукав. Весь цикл, до тех пор пока вода достигает начального уровня, занимает минут сорок.
— Значит, это устройство охраняет путь в тайник?
— Я почти уверен в этом. В этой местности все еще помнят легенды о сокровищах, спрятанных под монастырем. В глубине холма есть множество пещер, где могут почивать древние «поклады». Возможно, что и завещание старца Досифея, которое нам предстоит вскрыть во время торжеств, имеет отношение к этому месту.
— В монастыре кто-нибудь знает о подземельях?
— Из нынешних монашествующих — вряд ли. У нас в основном молодые, из городов. К тому же спускаться в подвал смертельно опасно. Несколько столетий монастырь хранил эту тайну, и ни у кого за все годы недостало дерзости проникнуть в подвал…
— Вы сказали, что ловушка была построена еще при Никоне? — напомнил владыка Валерий.
— Да, это сооружение было зачем-то необходимо тогдашним насельникам монастыря. Я разыскал и давнее бытописание Сосенской обители времен Смуты и Раскола. В споре между раскольниками и последователями патриарха Никона родник играл роль своеобразного трофея. В монастырских летописях сохранились записи о настоящей войне между раскольниками и никонианами. Некоторое время они обитали под одной крышей. Обычно религиозные споры оканчивались потасовками и даже кровавыми ристалищами. Однажды церковный сторож запустил горящей кадильницей в голову настоятеля, который решил править службу по-новому, произошла всеобщая драка с жестокими увечьями. После этого в роднике впервые исчезла вода. Раскол ширился и обретал новых сторонников. Тогда-то, возможно, и было построено это сооружение не без привлечения сведущих в механике иностранцев, о чем есть указание в расходной книге монастыря о выдаче ста двадцати пяти рублей золотом мастеру из Немской земли Брандту Хею.