Обычай викингов был сохранён. Видгнир выхватил своё оружие из ножен и вложил рукоять в руку Хельги, который совершенно побелел и дышал часто-часто и очень слабо, но продолжал шептать:
— Ищите карликов — они помнят, ищите людей из тумана — они знают всё… На Западе и Севере — Ёрмунганд пока не сомкнул когти, и там можно пройти к землям драконов… — Слова становились всё более непонятными для слушавших. — Я не знаю, что вы найдёте, но ищите… Помните, ещё несколько лет — и вы опоздаете навсегда… Дверь закрывается… Видгнир, ты сумеешь… найти её…
Тут Хельги закрыл глаза, дыхание его вдруг стало редким и глубоким. Монах вытер рукавом вспотевшее от напряжения лицо и дёрнул Торина за рукав рубахи:
— Пойдём, конунг. Он сейчас умрёт.
— Понял ли ты, что он сказал, отец Целестин? — Торин покраснел от возбуждения, глаза сумасшедшие, руки дрожат, голос срывается. Нет, ему определённо надо выпить. Монах твёрдо взял Торина под руку и вывел из комнаты. Видгнир и Сигню, переглянувшись, двинулись за ними, оставив Хельги Старого один на один со смертью.
Дородная красавица Саннгрид, жена Торина, словинка родом, выставила на стол громадный жбан с пивом и, кисло улыбаясь, вышла, оставив супруга в компании отца Целестина и Видгнира. Сигню тихонько уселась в углу, стараясь не привлекать к себе внимания — ведь и выгнать могут. Но все трое молча уткнулись в кружки, и гробовую тишину нарушали лишь шипение факелов на стенах да треск дров в каменном очаге. Было о чём подумать, и отец Целестин погрузился в раздумья, подкрепляя стремление мысли глотками тёмного ячменного напитка.
Великий интерес у монаха, естественно, вызвали слова Хельги о неких «старых богах» и этом самом Эйре. Что ж, признаки единобожия налицо, что весьма радует, — значит, пока не всё пропало в деле обращения жителей Вадхейма в христианство. Впрочем, с этим можно и повременить, — как-никак, восемь лет ждали, и ещё немного времени ничего не решит. А вот миф о сотворении и разделении мира первыми богами довольно любопытен, хоть это наверняка и неправда, — каких только богопротивных глупостей язычники не придумают! Одни карлики-дверги чего стоят, — нет никаких иных разумных смертных, кроме людей! Ладно, с Божией помощью разберёмся. А вот Аталгард — штука занятная. Конечно, случилась та история не десять тысяч лет назад — легенда бы просто не сохранилась за столько веков, — а попозже, но чёткая связь с Атлантидой Платона тут явно есть. Хотя постойте… По свидетельствам грека, история с затонувшим островом случилась… э-э-э, ну да, верно, аж в 9612 году до пришествия Спасителя. Прибавим-ка ещё 850 лет и получим цифру, названную Хельги. Выходит, что они оба ошибаются? Или просто дата сотворения мира неточна? Непонятно.
Теперь надо вспомнить о «Севере», где следует искать сказочное «сокровище» или путь к той самой «Двери». Север большой, а никаких точных указаний старец не дал. Но если сравнить его слова со слышанными ранее сказками, то картина начинает вырисовываться. Отец Целестин как-то раз записал историю про то, как часть норманнских земель откололась от материка и боги увлекли её на север, ибо земля была осквернена каким-то чудищем и люди больше не могли жить в тех местах. Каков был тот монстр и что боги с ним сделали, оставалось неясным, но совершенно ясно то, что к «богу-великану» из рассказа Хельги он имеет непосредственное отношение. Там же, на этом куске суши, должна быть и крепость чудовища, прогневившего богов. Кстати, в саге не говорилось, какие именно боги учинили сей катаклизм, — точные имена не назывались. Ну и наконец, чуть ни во всех слышанных монахом сагах о северных землях говорилось про обиталище какой-то очень скверной и злой силы. И драконы там якобы водятся, и великаны, и прочая нечисть, данной силе подвластная.
В общем, если отбросить всю языческую ересь и откровенную чертовщину, которой доверху наполнена эта история, можно получить следующее. Ну, во-первых, имеется подтверждение сочинениям великого (жаль, что язычник!) Платона — сведения прелюбопытные, но пользы от них столько же, сколько от жертвоприношений Одину. Кроме того, появились хоть какие-то упоминания о потомках атлантов, каковыми норманны себя почему-то считают, — явная чепуха!
Отец Целестин подумал о том, что надо будет как-нибудь просветить Торина и его племянника насчёт того, что любой народ рождается и умирает и ни один не вечен. Ну и в придачу конунг и Видгнир явно убеждены в том, что сказанное Хельги есть непреложная истина, и начнут тратить избытки своей неуёмной жажды действия на поиски неизвестно чего. «Пойди туда, не знаю куда…» И ведь пойдут. Ох, не суждено мне пожить в старости спокойно!