— Иван Алексеевич, — любезно подсказал я.
— Иван… Алексеевич… — он шумно выдохнул. — Я понимаю, новогодние елки для детей. Мы их проводим в нашем Дворце Культуры. Но что еще за елка для взрослых? Что придумали-то?
— Но мероприятие же в директор утвердил! — сказала Галя и помахала тоненькой пачкой листков в своей руке.
— Вот что, Галя, вы, пожалуйста, успокойтесь, — председатель профкома посмотрел на Галю с укоризной. «Чем-то на осьминога еще смахивает, вот что», — подумал я. — Водички попейте. И перестаньте тут устраивать мне сцены. Иначе я поставлю вопрос о том, годитесь ли вы вообще для общественной работы.
— Ах… — Галя от возмущения задохнулась.
— Донесите, пожалуйста до начальников цехов и отделов, что им нужно будет подготовить выступление по итогам. Минут по пятнадцать.
— Но это же… Мы же… — на глаза Гали навернулись слезы.
— Мы все сделаем, Вячеслав Климович! — бодро заверил я, ухватил комсорга за рукав и потащил к выходу из зала.
— Да куда ты меня тащишь, Ваня?! — возмутилась она. — Я же еще не…
— Все отлично, пойдем! — прошептал я и приобнял ее за талию.
— Но что я скажу ребятам? — губы Гали задрожали.
— Ты только не плачь, — я склонился к ее уху и зашептал. — Говорю же, у меня идея. Ты смотрела «Карнавальную ночь»?
— Ну да? — она нахмурилась. — И что?
— Что он сейчас сказал? — я мотнул головой в сторону председателя профкома, который как раз взялся помогать советами рабочим, наряжающим елку.
— Про отчеты на пятнадцать минут от цехов и отделов, — Галя всхлипнула.
— Так вот, я повторяю свой вопрос, — я склонился к ее уху. — Ты смотрела «Карнавальную ночь»?
Брови Гали зашевелились, между ними пролегла морщинка. Потом она посмотрела на меня и прищурилась.
— Ты предлагаешь сказать, что… — уголки губ девушки поползли вверх.
— Пусть готовят отчеты в танцах, стихах и прочей самодеятельности, — сказал я. — До тридцатого еще вагон времени, успеют отрепетировать. Хочешь, прямо сейчас настучим на машинке высочайшее указание подготовить отчеты в виде номеров художественной самодеятельности?
— А нам потом выговор не объявят? — с сомнением проговорила Галя. — За такое самоуправство?
— Да и пусть! — я схватил ее за руку и потащил в сторону ленинской комнаты. — Зато у нас будет нормальный новогодний праздник, а не унылое собрание.
На площадь Октября я приехал примерно за полчаса до назначенного часа икс. Вытолкался из троллейбуса, битком набитого спешащих по домам горожан, выкинул в урну билетик и направился в сторону кафе «Сказка». Треугольная деревянная избушка посреди заснеженного сквера выглядела и правда очень сказочно. В детстве я там был всего пару раз, и это на меня произвело прямо-таки неизгладимое впечатление. Это было единственное кафе-мороженое, которое стояло отдельно от жилого дома и при этом не было обычной «стекляшкой». У него был собственный дизайн и декор. Столы и стулья были деревянные, из полированных половинок толстенных бревен, а сложная геометрия внутреннего пространства произвела на меня-ребенка совершенно неизгладимое впечатление. Я много раз пытался упросить родителей сводить меня сюда еще раз. Но они отнекивались и отмазывались обычным мороженым в стаканчике. Или молочным коктейлем из соседней «стекляшки». Мол, далась тебе эта «Сказка», вот такое же точно мороженое, ешь и помалкивай.
И я тогда еще обещал себе, что когда вырасту, буду обязательно ходить в кафе «Сказка» каждую неделю.
Вот только когда я вырос, это милое сооружение из стекла и дерева попала в зону бандитской разборки, его дотла спалили, а на его месте построили другое кафе. Которое сначала было рестораном «Элегия», потом арт-галереей, а потом его выкупил макдак… В общем, не смог я тогда выполнить обещание. Хато могу сейчас.
Я взялся за деревянную ручку двери и вошел… Практически, с замиранием сердца. Все-таки, детская мечта моя исполнялась.
Я отвесил мысленного пинка внутреннему голосу, который попытался вякнуть что-то вроде «бедненько, но чистенько». И подошел к стеклянному прилавку стойки. Надо же, мороженого здесь было целых три вида — сливочное, шоколадное и пломбир. Можно было посыпать шоколадной крошкой, орехами или полить клубничным сиропом или сгущенным молоком. За стеклом стояли стройные рядочки корзиночек, лоснились бока эклеров, щетинились посыпкой пузатенькие шу. Милота…