— Кофе, пожалуйста, — сказал я и посмотрел на часы. До семи еще двадцать минут. Эх, гулять так гулять! — И пломбир с орехами. Сто пятьдесят граммов.
Тонкие бока креманки холодили пальцы. В чашечке плескался кофе с молоком. Слова «эспрессо», «капуччино» и «латте» здесь узнают еще через много лет.
Я устроился за столиком возле окна, смотрел вокруг и как дурак улыбался. Плафоны на поленьях, подвешенных к потолку. Резные деревянные панели на стенах. Понятно, что сейчас этот интерьер вовсе не выглядел для меня чем-то особенным. Но волна восторженных детских воспоминаний смыла циничный скепсис начисто. И еще я отчетливо осознал, что вовсе не скучаю по мобильному телефону.
Надо же, отвык, пары недель не прошло…
Я посмотрел на часы. Пять минут восьмого. Неужели не придет?
Кстати, а вот и прототип кафе:
Глава третья
Некоторые уроки школы жизни лучше прогуливать
— Девушка, ну подумайте сами! — раздался вдруг от стойки знакомый звонкий голос. — Раз у вас есть камин, значит он должен гореть! А вы в него коробки какие-то сложили…
— Женщина, ну что вы тут устроили? — раздраженно ответила на претензию продавщица. — Камин мы разжигаем по выходным, а сегодня понедельник.
— И что, по-вашему, в понедельник людям радость не нужна? — моя бабушка оперлась на прилавок ладонями и подалась вперед. — А если вы дрова экономите, то хоть коробки эти уберите, не позорьтесь!
— Вы заказывать что-нибудь будете? — устало спросила продавщица.
«Привет, бабуль!» — чуть было не сказал я, но вовремя прикусил язык.
— Добрый вечер, Наталья Ивановна, — я остановился рядом с ней. — Это я вам назначил здесь рандеву.
— Рандеву! Надо же, какие слова вы знаете, молодой человек! — бабушка оглядела меня критическим взглядом с ног до головы. — А ведь я вас помню! Вы в четвертой палате лежали, с сотрясением мозга!
— Какое мороженое вам купить? — спросил я, подмигивая утомленной неожиданной разборкой продавщицы. Та кисло улыбнулась.
— Иван, вот вы скажите! — бабушка уперла руки в бока. — У них камин есть, а они его не разжигают! Раньше зимой здесь всегда горел камин, это очень красиво и уютно. А сейчас?
— Шоколадное с орехами? Я угадал? — спросил я.
— А что вы тему переводите? — бабушка ухватила меня за локоть. — Вам же тоже наверняка хочется, чтобы камин горел!
— Наталья Ивановна, зачем же девушку-то с этим тормошить? — я развел руками. — Ее работа — коктейли смешивать и мороженое орешками посыпать. Про камин — это до начальства нужно доносить. В жалобной книге, например, написать. Есть у вас жалобная книга?
— Ой, вот еще писать! — бабушка всплеснула руками. — Мороженое, говоришь? И кофе… А коньячка у вас нет?
— Спиртное не подаем, — хмуро ответила продавщица.
— Так что? Шоколадное с орехами? — снова спросил я.
— Я не ем сладкое, фигуру берегу! — кокетливо сказала бабушка и провела руками по своей талии. Изящной, надо признать, что уж. Она всегда была хрупкой и очень подвижной дамочкой. — Хотя черт с ней, с фигурой! Давайте шоколадное! С шоколадом. И эклер. И кофе.
Я подвел бабушку к своему столику и помог снять пальто. Зеленое, с зеленым же песцовым воротником. «Мексиканский тушкан», — подумал я и чуть не фыркнул. Бабушка этот воротник откуда-то притащила, соседка что ли старое пальто выбрасывала. А она его причесала, починила и покрасила зеленкой. Она это год назад примерно сделала, и периодически ей приходилось его подкрашивать — зеленка не особенно стойкий краситель, то выцветает, то в мокрый снег расплывается… Ее любимая белая блузка после мокрого снегопада покрылась зелеными разводами, и ее тоже пришлось красить. Пальто это тоже было переделано. Изначально оно было больше похоже на бесформенный мешок, но бабушке хотелось, чтобы оно было кокетливо-приталенным и подчеркивало ее тонкий стан. В общем-то, получалось у нее гораздо лучше, чем у той же Лизоньки.
Это было очень странно.
Ощущение нереальности зашкалило настолько, что хотелось себя ущипнуть. Я сидел в кафе мечты своего детства, а напротив меня сидела моя любимая бабушка. Та самая дамочка чьи закидоны не раз и не два заставляли судачить о ней всех соседей. Она кутала хрупкие плечи в цветастый цыганский платок, ее волосы были уложены в стиле «если бы кинозвезды ходили по красной дорожке в формовке». Шапку она снимать не стала, как и все остальные женщины в кафе, кстати. Так и сидели — кто в норковом «колпаке», кто в пушистой «папахе», как у Нади из «Иронии судьбы». Кто в вязаной с помпоном.