— Молодцом, — бабушка подняла вверх большой палец. — Если осложнений не будет, во вторник выпишут. Но зайти он тебя просил завтра.
— А завтра, если зайду, вы меня проводите тайными санитарными тропами? — спросил я.
— Завтра же понедельник! — воскликнула Даша. — Тебя ЭсЭс закопает, если ты на работу не явишься.
— У меня остался еще один отгул, — отмахнулся я. — На восстановление объемы жидкости в организме.
И как будто иллюстрируя мучившую меня жажду, я допил оставшийся коктейль. Большой глоток получился, от холода даже в висках заломило. Но вкусный был коктейль, просто сил нет! Посмотрел в сторону выстроившейся к прилавку кафе очередь детишек и вздохнул. Ладно, чуть позже закажу.
Даша поглядывала на меня с подозрением. Они с Натальей Ивановной неожиданно быстро спелись и сидели вовсю обсуждали какое-то особенно замечательное ателье, где закройщица с прямыми руками, и шьют там именно то, что им заказываешь, а не то, что взбредет в голову портнихе. Бабушка даже встала, чтобы продемонстрировать замысловатый крой своей юбки.
— Ох, наверное, Ивану совсем неинтересно это слушать! — спохватилась она.
— Нет-нет, это вы зря! — запротестовал я, вспомнив свои размышления насчет удобной одежды, и мест, где ее в условиях позднего социализма можно добывать. — Я как раз хотел заказать себе кое-что из одежды, вот только не знал, куда обратиться… Так что давайте дамы, делитесь явками и паролями!
Следующие полчаса мы уже болтали все вместе. Я достал блокнот и по-быстрому набросал брюки-карго и худи, которых мне здесь откровенно не хватало для счастья. Но, кажется, дамы не оценили моих модных пристрастий. Зато я в очередной раз удивился, насколько легко у меня получается рисовать. Не на уровне художников-модельеров каких-нибудь, но за плечами Ивана явно была художественная школа. Раз рисование стало моторным навыком настолько, что сохранилось даже когда я занял его голову.
Остаток воскресенья мы провели как и положено обычной влюбленной парочке. Прогулялись по аллейке проспекта Ленина и пошли в кино. В «России» показывали совершенно мне незнакомый чехословацкий фильм «Сказочно удачливые мужчины». Даша тоже его не видела, так что мы купили билеты, чуть ли не самые последние из оставшихся, и проскочили в кинотеатр уже во время киножурнала. Места нам достались с краю, так что никто на нас особенно не шикал. Впрочем, даже если бы мы пробирались в середину ряда, вряд ли кто-то был сильно против. На экране демонстрировали скучную зарисовку про героических сталеваров.
Фильм оказался про чехословацких киноделов. О том, как они снимали немое кино. Зрелище было довольно… гм… артхаусным. Да и лица актеров совершенно незнакомые. Несколько раз я думал в голове мысль голосом Караченцова: «Сдается мне, что это была комедия…»
Хотя мне скорее понравилось, чем нет. Этакий простецкий стимпанк. Платья-шляпки, вращающиеся катушки кинопроектора… Интересно, почему я раньше про этот фильм ничего не слышал?
Потом Даша предложила еще прогуляться, и я согласился. Мы снова поковыляли по замерзшей аллейке. Она на своих модных шпильках, а я — в скользких не очень-то зимних ботинках.
В конце концов я не выдержал.
— Даша, а эта романтическая зимняя прогулка — это обязательно? — в очередной раз поскользнувшись и едва удержавшись на ногах спросил я. — Может мы это удовольствие отложим до весны, а сами лучше зайдем куда-нибудь пообедать?
— Когда мы только вышли из кино, это казалось неплохой идеей, — Даша засмеяалсь. — Может, в пельменную?
И мы зашли в пельменную. Это заведение продержалось довольно долго, и я ходил сюда и в детстве, и во студенчестве. Потом его реформировали и попытались открыть какое-то более респектабельное кафе, но получилось плохо, кафе разорилось, и почти перед самым своим отбытием из двадцать первого века в восьмидесятый год, я застал возрождение культовой пельменной. Там все отремонтировали в русском стиле, понаставили щекастых лубочных медведей с тарелками, развесили по стенам предметы старорусского быта. Ну и меню стало замысловатым, конечно. Говядина, свинина, курица, крольчатина и даже осетрина. А чтобы тарелки не выглядели так скучно, разные виды пельменей сделали разноцветными.
Но это будет еще нескоро.
Сейчас пельменная была та самая, суровая, со столами без скатертей. Из зала была видна здоровенная плита, где в чанах варились пельмени. А дородные тетки с гинантскими шумовками раскладывали их по порциям и расставляли тарелки по прилавку.
Атмосфера была на редкость дружелюбной и жизнерадостной. Дамочки с раздачи кокетничали с посетителями, в основном мужчинами. Здесь было как в пивбаре. В принципе, женщинам никто не запрещал сюда ходить, но они почему-то сами игнорировали это место. Собственно, кроме Даши в большом длинном зале, занимающем весь первый этаж жилого дома и стеклянной витриной выходящем на проспект Ленина, было только две женщины. Боевая старушка, активно спорящая с компанией молодых парней про политику и женщина с недовольным лицом. Она сидела рядом с жизнерадостным круглолицым мужчиной и дергала его за рукав каждый раз, когда он вставал, чтобы высказаться. Ну да, понятно. Балагур с сизым носом и его супруга, которая бдительно следит, чтобы благоверный опять за ужином не накидался. Даже память всколыхнулась. Кажется, я видел эту же парочку, когда пацаном был, и мы с отцом заходили сюда пообедать.