— Не понял, при чем здесь я? — спросил я, вклинившись в паузу.
— Такие джинсы есть только у одного человека, понимаешь? — заныла она. — А она отказывается мне что-то продавать, пока я не приду с кем-то знакомым.
— Она? — хмыкнул я, начав догадываться, к чему Лиза клонит.
— Алла, — сказала девушка. — Мне сказали, что вы хорошо знакомы, так что если ты придешь со мной, то я смогу купить…
— Звучит как-то по-дурацки, если честно, — усмехнулся я. — А те, кто тебе сказал, что я знаком с Аллой, сами не могут поручиться? И кто это вообще такие?
— Слушай, ну тебе что, трудно по старой памяти оказать мне услугу? — фыркнула Лиза. — Просто нужно сходить к ней завтра вечером, и все. И после этого ты меня больше не увидишь! Оставлю тебя и эту твою… гм… девушку… в покое.
«Зачем я согласился? — подумал я, заходя в свою комнату. — Какое мне вообще дело до каких-то там джинсов? И что такого нестандартного в ее фигуре?»
Так и уснул с этими мыслями и недовольный собой.
Мы договорились встретиться во дворе дома на Макаренко, в семь вечера. Но приехал я раньше, сначала повезло, что автобус подошел быстро, а потом оказалось, что за рулем его сидит непризнанный чемпион по гонкам на автобусах. Так что в знакомый, залитый ярким светом лампы-солнце двор я прибыл где-то без пятнадцати. Похвалил себя за вовремя купленные «дедовские» бурки и устроился на край скамейки, торчавший из сугроба.
— Дядя Иван? — раздался рядом со мной мальчишеский голос.
— Привет, Жан, — улыбнулся я. Маленький я был похож на снеговика. Пальто покрыто белой коркой, шнурок на шапке порвался, шея голая. Мама бы за такой вид выписала мне люлей и заставила бы стоять в углу, чтобы подумал над своим поведением, пока она пришивает к моей многострадальной шапке новый шнурок. — Как делищи?
— Я сегодня рассказ написал! — заговорщическим тоном сообщил он и шмыгнул носом. — Только не говорите никому!
— Не скажу, — серьезно пообещал я. — А про что рассказ?
— Про шпиона! — заявил Жан и выпучил глаза. — Только ему десять лет, потому что внедриться ему нужно было в школу и украсть секретные технологии, которые придумали дети, потому что взрослые не додумались. Американские врачи выбрали пацана, сделали ему операцию, чтобы он был похож на другого пацана, как две капли воды. Он выучил русский, как будто родной. И того мальчика похитили, а этого выпустили! Сначала у него все получалось, родители ничего не заподозрили, потому что были все время заняты. В классе тоже все было нормально. Только Мишка, лучший друг, что-то начал подозревать. А дело все было в том, что у них была секретная служба. И американцы про нее не знали, когда готовили шпиона. И когда пацан пробирался ночью в школу, чтобы выкрасть чертежи, Мишка шел за ним. И потом он такой: «Ага, сдавайся, шпион!» А этот, такой, бац-бац! Его еще и карате обучали, когда готовили. И потом Мишка кричит: «Ты что, дурак, на американцев работать?! Переходи лучше к нам!» А шпион такой: «А ты никому не расскажешь, что я шпионом был?» А Мишка говорит: «Нам только надо спасти моего настоящего друга, куда его спрятали?»
Жан замолчал.
— А дальше? — спросил я с интересом.
— А дальше я не придумал еще, — вздохнул Жан. — Наверное, они вместе должны пробраться на американскую секретную базу и выкрасть друга. И потом уже все втроем… Ой, там моя мама из подъезда вышла! До свиданья, дядя Иван!
Жан ускакал. Только не к маме, а обратно в сторону снежной крепости, у которой кучковались другие мальчишки.
Забавно.
Я действительно писал всякие рассказы в детстве. У меня была специальная тетредка, которую я от родителей прятал. Но вот такого, про шпиона, что-то не помню. Символично в каком-то смысле… Шпион, замаскированный под другого мальчика.
— Ваня, привет! — сказала Лиза. — Я боялась, что ты не придешь.
— Привет, — без всякой радости ответил я и встал. Отряхнул снег с пальто. — Давай уже быстрее сделаем, что там тебе нужно.
— Да-да, нас уже ждут! — сказала она и быстро направилась к двери подъезда.
— Как официальная делегация какая-то, — пробормотал я.
Двери лифта закрылись, он загудел и поехал наверх. На лицо Лизы падала тень от пушистой шапки, так что ее глаз мне было не видно, только губы. Которые слегка подрагивали, будто она или волнуется, или собирается заплакать. Я перевел взгляд на табличку «Не курить сорить». Усмехнулся. Почувствовал холод в груди и пустоту в коленях. Как в первый раз. И как во второй. Каждый раз, когда я поднимался в квартиру Аллы.
— Иван… — начала дрогнувшим голосом Лиза и коснулась моего рукава. Потом вдруг отдернула руку, сглотнула. — Нет-нет, ничего… Пойдем.