Гаврюша как-то неуверенно угукнул. Может, Герману просто показалось, потому что он и сам здорово сомневался в то, что эта идея сработает. Нет, в своих выкладках он был уверен практически на сто процентов, а вот удастся ли ему сломать гипердвижок лишь частично, а не полностью — это вызывало большие сомнения. Программно уже не получилось — он весь остаток дня пытался. Попытки сопровождались воплями «почему я не хакер!», матом, и битьём ногами по ни в чём не повинному, и, наоборот, даже слишком надёжному ядру. Так, в конце концов, и пришлось расписаться в собственной беспомощности. Правда, сдаваться Герман не собирался, и теперь активно обдумывал способы физического «насилия» над несчастным движком.
Конечно, первое, что приходит в голову — это аккуратно проткнуть кожух ядра чем-нибудь. Тем же вибромечом, например. Однако скорее всего, такое грубое вмешательство уничтожит разом весь движок. Нужно действовать гораздо тоньше, и у Германа начал складываться план, как именно. Как всегда — крайне опасный и ненадёжный, но другого, увы, не было.
— Понимаешь, Гаврюша, я хочу воспользоваться тем фактом, что компоненты ядра находятся в гиперпространстве. И если подать на них слишком большое напряжение, то область искажений, граница между обычной метрикой и гиперпространством будет увеличиваться. Не сама область гиперпространства внутри нашего пространства, а именно граница. Даже не знаю, как объяснить, потому что сам не понимаю — это уже какая-то очень сложная физика, переходящая в математику и неевклидову геометрию и чёрт его знает, что ещё. Но нам это важно только с прикладной точки зрения, так что не важно. А важны тут несколько вещей — во-первых, не переборщить с напряжением. Если эта область начнёт захватывать слишком много, она просто нарушит питание ядра, и оно вернётся в изначальное состояние. Инишиал стейт, понимаешь, у нас в программировании такое выражение часто использовалось. Собственно, ничего страшного, если так произойдёт, в этом отношении система достаточно надёжна. Починить нарушенные энерговоды, и можно снова пробовать. Хуже будет, если такое случится, когда я буду, так сказать, внутри ядра.
Гаврюша вопросительно угукнул.
— В смысле, с какого перепуга я собираюсь в ядро? Ах да, я не сказал. Собственно увеличивать напряжение мы будем для того, чтобы я мог забраться внутрь ядра, и уже изнутри там всё сделал, что необходимо. Метрика нарушится, оболочка ядра станет проницаемой, и я смогу туда войти, её не нарушив.
Гаврюша угукнул как-то… обречённо, что ли?
— Понимаю, дружище. Звучит, как крайне экзотический и изобретательный способ самоубийства. Не хочется, в случае чего, оставлять тебя одного, но ты, если что, справишься. Хотел бы я просить тебя в случае моей смерти за меня отомстить, но тут такая штука, даже отомстить некому. В своё оправдание могу сказать, что я, вроде, неплохо освоился с гиперпространством. По крайней мере, окончательно в нём с ума не схожу. Так что думаю попробовать — другого выхода у нас всё равно нет.
Гаврюша своим «угу» попытался изобразить тяжкий вздох. Кажется, он не одобрял таких рисков. «Чувак, ты от одиночества рёхаешься, — мысленно сказал себе Герман. — Если ты разговариваешь с котом — это одиночество. Если кот тебе отвечает — острый психоз!»
Тихоходу он старался этого не показать, но на самом деле предстоящее мероприятие вызывало дрожь в коленях и ручьи пота на спине. Даже скафандр начал сигнализировать, что пользователь испытывает долгий, непрекращающийся стресс. Предлагал пользователю активировать симбионта, или ввести в кровь седативные средства, но Герман отказался. Успокоительное — это хорошо, но не когда ты собираешься устроить себе вояж по рехнувшейся границе с гиперпространством. «Нет уж, меня там и так будет переть без всякого компота, — хмыкнул Лежнёв, — ну его нахрен ещё чем-то дополнительно закидываться!»
Подготовка к операции заняла ещё день, потом Герман позволил себе хорошенько, на десять часов выспаться, ещё раз, на свежую голову продумал свой план, и окончательно понял, что он бредовый. Хотя бы потому, что дальше, чем «залезть внутрь оболочки» не распространяется. Разобраться, где там отдельные части ядра, как они выглядят, и как их отключить предполагалось уже на месте.
— А какие у тебя варианты? — вслух спросил Лежнёв, и решительно крутнул регулятор энергии с реактора, разом выводя на «проектный максимум». Подождал секунду, привыкая к мысли, что назад дороги не будет, и повернул ещё чуть-чуть. Можно было устроить какую-нибудь полосу прокрутки на экране, но парень, то ли из суеверия, то ли ещё по каким-то причинам, хотел контролировать процедуру лично, своими руками.