— Это патаму шта ня встретил судьбинушку сваю, вот и мятеш языком, как помялом. А как встретишь — усе слова та и порастеряш, — добродушно заметила старушка, похлопав его по плечу.
— А мне кажется, что чувства только все усложняют между мужчиной женщиной, — сказала Анвен, отправляя в рот маринованный грибок. Распробовала!!!
— Ты не можешь так всерьез думать! — удивленно воскликнул Фингорм.
— Чем дальше, тем я все больше и больше убеждаюсь в мудрости наших традиций! — глядя на брата, вскинула подбородок эльфийка.
— Что с тобой происходит? — тихо спросил он.
— Всего лишь борюсь за свое счастье! — воскликнула блондинка с остатками укладки Принцессы в прическе.
— Счастья без любви та ня бываит, милая, — улыбнулась баба Сима, — можно принудить, да заставить, но счастья от етава ня будит.
— После обряда, как я скажу, так и будет! — прищурила глаза эльфийка. Фингорм вздрогнул и оценивающе посмотрел на сестру.
— Анв, прекрати! — тихо предостерег он.
— Что прекрати? — эльфийку несло не по-детски, — да, мы! Мы — эленмарки, спасаем вас! А вы даже этого не цените. Если бы не мы, то наша планета давно бы опустела!
— Мне всегда казалось, что для зачатия нужны двое, если это, конечно, не почкование, — философски заметила Хунька, глядя в напряженное лицо Фингорма. Откровения сестры были ему явно в новинку и далеко не по вкусу.
Я же играла в гляделки с тангиром. Он явно намеревался донести до меня что-то важное.
— Это у вас — у примитивных рас двое, да еще по надуманной любви, а у нас все решает обряд! А после обряда — женщина! — визжала меж тем Анвен, устремив на меня взгляд.
— Эк ее развезло то, с клюквяночки вашей, баб Сима! — хмыкнул Стас, обнимая старушку за плечи.
— Ня понямаю… — отозвалась та, — традиции да обряды народа, оня ж мудрастью наполняны… А то, что волю однаго подчиняить да подавляить… злая ворожба!
— А знаете, Серафима Дормидонтовна, — ответила погрустневшей старушке Хуня, — я с вами соглашусь. Что за жизнь, если ты знаешь, что мужик с тобой, только потому, что уйти не может? Всю жизнь себя неполноценной чувствуешь
— Да что бы вы — землянки, понимали! — зарычала на подругу Анвен, — мы — спасительницы своей расы, в этом наш долг и смысл. В отличие от вас, мы чужих мужчин не соблазняем!
И снова эльфийка с ненавистью уставилась на меня. Ее выпады уже начали утомлять.
— А скажи мне, Анвен, — тихо спросила я, — почему, говоря о вероломности землянок, ты так грозно смотришь именно на меня? Я тебе где-то дорогу перешла?
— Верник! — зашипела она. Неужели глоток клюквянки так развязал ей язык? Хотя эленмарка и до этого особой сдержанностью не отличалась, — не старайся казаться глупее, чем ты есть на самом деле!
— Спасибо за такую лестную оценку моему интеллекту, — вежливо кивнула я.
— Девки, ня ссорьтеся! — попыталась угомонить нас баба Сима, но Анвен уже было не остановить.
— Только слепой не увидит, как ты смотришь на моего жениха, Верник! Моего, слышишь? Еще немного и он о тебе и думать забудет, поверь! Так всегда случается! Все мужчины Эленмара склоняют голову перед женщинами! Все!
— Пусть склоняют, если им так хочется, — ответила, встретив прямой взгляд молчащего Элвэ, — но я не намерена сидеть здесь и выслушивать ерунду. Баба Сима, спасибо огромное. Все было очень вкусно. Жорик, Айа, еще раз поздравляю.
Самым сложным оказалось пробраться мимо Погодина.
— Аль, ты куда? — разволновался Стас.
— Ня мешай ей, пущай девка мозги проветрит, — остановила его мудрая бабушка Жоффрея.
Но, если Погодин последовал совету мудрой пожилой женщины, то Элвэ нет. Не успев сделать несколько шагов по коридору, почувствовала, как на мои плечи легли ладони «леденца».
— Аля, я бы хотел все объяснить! — начал он.
— Зачем? — тихо спросила, обернувшись. Я мило улыбалась тангиру, а на душе… кошки там скребли, а еще пусто как-то было… пусто, холодно и темно.
— Нужно, — ответил Дарин, — мне нужно, очень. Понимаю, что земляне и эленмарцы только внешне похожи, а на самом деле мы отличаемся и довольно сильно, но все же, надеюсь, что ты поймешь, почему я промолчал и не ответил Анвен. Мужчина-эленмарец не может оскорбить женщину-эленмарку, особенно в обществе. Это закон, это табу, которое впитывается с молоком матери.
— Тангир Элвэ, я не понимаю, зачем вы мне все это рассказываете. Очень рада, что в вашей жизни намечаются столь важные изменения, — старалась говорить спокойно, глядя в хмурое лицо Элвэ.
— Никакого обряда не будет, Аля, — жестко сказал он, — я давно принял такое решение.
— Это ваше личное дело, тангир. Оно никаким боком не касается меня, — я попыталась сбросить его руки с плеч.