— Местные называют её Алнот. Дурацкое имя, согласись.
Ливия Терция восхитительно, абсолютно по-республикански отмахнулась от столь незначительной мелочи.
— Да какая разница? Это же варварское имя.
— Точно, — продолжал растроганный Фурий. — Воздух разреженный, но пригодный для дыхания. Океан, ледяная пустыня и вечная мерзлота — в ассортименте. Сама понимаешь, в пешие походы я здесь не ходил. И без них схлопотать гипоксию — плевое дело. Так что я бы рекомендовал поначалу, до полной акклиматизации, пользоваться аварийными респираторами.
Неприветливая планета низко прогудела в ответ. Ветер был её визитной карточкой. Тысяча разновидностей холодного ветра — от едва уловимого, освежающего дыхания до режущих кожу, словно осколок стекла, порывов ураганной силы.
— Ого! Как свистит, — отметила Ливия, прислушавшись.
— Алнот — это ветер, холод, лед и камень. И совсем чуть-чуть примитивных растений, вроде лишайников и мхов.
Единожды любопытство заманило Марка Фурия в здешнее подобие леса. Впечатлений ему хватило надолго. Причем гигантские гаметофиты пурпурного цвета ему понравились, а зловещее гнетущее безмолвие — нет. Этот примитивный мир не успел породить наземных существ, которые бы нарушили сырую прохладную тишину хотя бы шорохом панцирей.
— А как насчет живых организмов? — Аквилина поудобней устроилась в кресле и запустила диагностику систем или, скорее, того, что осталось от систем. Она наблюдала за прогрессом, периодически щелчком игнорируя тревожные красные пиктограммы. Впрочем, это занятие не мешало ей очень внимательно слушать рассказ Фурия и задавать каверзные вопросы. — Я подразумеваю двуногих, прямоходящих и вооруженных.
Ливия искоса глянула на него, выгнув бровь, а потом снова уставилась на панель. Диагностическая программа завершила анализ и выдала целый поток отчетов, из которых утешительными были только процентов 30.
— Ага! Сенсоры у нас пока есть. Частично. Но это лучше, чем ничего.
А еще система отчиталась о штатной работе орудийных установок, включая и новые, только-только смонтированные Фабрицией, но эту информацию наварх пока придержала. Легкий флирт и трагическая история Северина — еще не гарантия его безусловной лояльности.
Фурий задумчиво и осторожно потрогал собственную шею, тщательно подбирая слова:
— Для настоящей планеты — не густо. Условия не располагают. В экваториальном поясе есть крупная база. Еще несколько мелких форпостов, но они не в счет. По моим прикидкам тут чуть больше ста тысяч, но это с рабами.
Он, конечно, мог и ошибаться. К счастью, на поверхности Алнота астрогатору часто бывать нет никакой необходимости. Здесь у всех примерно одинаковые и небольшие возможности. И если хорошо знаешь обстановку орбитальной станции, то запросто можно прикинуть, как дела внизу.
— А сколько из них боеспособных? — как бы невзначай поинтересовалась Ливия, возясь с отладкой сенсоров, и буркнула себе под нос: — Ecastor, в следующий раз, когда буду ломать бот, сначала определю координаты, куда падать-то… Есть! Ничего себе погрешность! — она присвистнула и крутанулась в кресле, чтобы не просто засыпать Фурия вопросами, но еще и взглядом пронзительным просканировать. На всякий случай.
— Мы на ночной стороне планеты? Как скоро нас обнаружат? Или есть шанс, что нас приняли за случайный метеорит?
— Давай-ка я определю точнее, — предложил Марк.
Надо отдать должное покойнику Дагону, его выбор «гарпаго» оказался наилучшим из возможных. Бот кувыркался и горел, как факел, но сенсоры продолжали сканировать поверхность планеты и автоматически составлять карту местности. Республика по праву гордилась надежностью своей техники. И пока наварх, переквалифицировавшийся в пиратского астрогатора, разбирался с показаниями приборов, он продолжил свою короткую повесть.
— Боеспособных… навскидку тысяч тридцать пять — сорок. Вооружение… мммм… разное. Сама понимаешь, свое производство — кустарное, а так, что вечные боги… и галийские торговцы пошлют, тем и воюем. Мое корыто склепали из чего попало.
За техобслуживание отвечал, кстати, Дагон. И получилось, что его появление в рубке перед абордажем лишь ненадолго отсрочило смертный приговор. Судьба!
Северин сделал предупреждающий жест, мол, погоди, сейчас будут точные координаты.
— Ну вот. 59 градусов 13 минут северной широты 39 градусов 54 минуты восточной долготы. Миленькое местечко. От центральной базы мы очень далеко, но здешний наро… контингент крайне недоверчив, а потому искать нас будут обязательно. На всякий случай. Кто-то захочет прикрыть свою задницу.
Хозяева Алнота на лацийский бот смотреть сквозь пальцы не будут ни за что.
— А системы планетарной обороны? — уточнила наварх. — Наземные, я имею ввиду. Комплекс на орбите я уже видела. Впрочем, с этим позже. Главное, что сейчас мы прочно стоим на грунте и при этом не тонем в каком-нибудь высокогорном болоте…
Почвенная мерзлота — коварная штука. И Аквилина в очередной раз продемонстрировала осведомленность в вопросах, далеких от стандартной компетенции наварха. Что ж, еще один повод порадоваться, что судьба наконец-то смилостивилась и послала ему навстречу нормальную республиканку, женщину, с которой можно поговорить на профессиональные темы.
— Сейчас откалибрую аварийный маяк, — она сделала поправку на координаты места крушения и сморщила нос: — А, зараза! «Аквила» сможет засечь нас, только если выйдет на низкую орбиту и станет целенаправленно сканировать поверхность. Впрочем, именно это мой префект и проделает. Раз уж не сбил сразу, значит, будет спасать. Интересно, сколько кругов он нарежет, прежде чем запеленгует сигнал…
— Есть, конечно. Куда ж без них? Сеть ракетно-зенитных комплексов. Есть сателлиты навигации и связи, и даже авиация. Без шика, но надежно.
Она покачала головой и поднялась, бросив последний взгляд на управляющую консоль.
— Пойдем, взглянем на пассажиров, да и вообще надо осмотреться.
Сведения, полученные от Фурия, следовало еще проанализировать, а вот отладка системы жизнеобеспечения была первоочередной задачей. Да и из грузового отсека начали доноситься какие-то звуки, напоминающие царапанье.
«Надеюсь, что Клейт выжил, он же оставался в рамке», — рассуждал Марк, помогая Ливии справиться с заклинившим люком.
Не то чтобы они сдружились, но данаец, как ни крути, оставался единственным относительно цивилизованным человеком в этом скопище дикарей. Пусть у них в Данайе целиком другая концепция вмешательства в человеческий геном, но она есть, и по Клейту это заметно.
Глава 5
«Я мыслю, следовательно, существую». Спорное утверждение, ибо, хоть Луций Антоний и подозревал, что до сих пор каким-то чудом жив, то с процессом мышления наблюдались перебои. И глаза не открывались, но тут психокорректор отмел физические причины, самокритично обозвав нежелание разлеплять веки психосоматикой.
Последнее, что он помнил — Ливия, со зверской ухмылкой загоняющая его в «рамку». Воспоминания возвращались урывками. Вот Аквилина, похохатывая, кричит: «Ну что, покувыркаемся?!» Вот ненадолго очнувшийся данаец, вытаращив глаза, безуспешно пытается свернуться в своей «рамке» в клубок. А затем — пронзительный свист, треск, удар — и темнота.
Однако на героическое сгорание в атмосфере эти ощущения не походили. Уже хорошо. Или нет — зависит от того, с какой стороны посмотреть.
Антоний дернулся в своем «коконе» раз, и другой, но особенного прогресса не достиг. Десантная «рамка» — коварное устройство, если не обладать необходимым навыком, из нее не так-то просто выбраться. А откуда взять такой навык психокорректору без опыта экстремального десантирования? И вся логика, все остатки здравомыслия человека разумного на все голоса вопили Антонию — лучше не видеть, куда именно забросила его судьба в лице чокнутой маньячки Аквилины. Но он отмёл здравомыслие и уже в который раз совершил подвиг — глаза все-таки открыл. И тут же пожалел об этом.
В грузовом отсеке клубился полумрак пополам с испарениями хладагента, чуть подсвеченный миганием аварийных световых полос. Психокорректор сумел повернуть голову и обнаружил, что створка двери, ведущей в командный отсек, отжата, и из рубки, перекрывая шипение и шкворчанье, доносятся невнятные голоса. Антоний содрогнулся. Один из голосов явно принадлежал Ливии. Значит, наварх «Аквилы» уцелела и даже снизошла до беседы с похитителем. Следует ли заподозрить, что соотношение «пленники-угонщики» изменилось?