- Скажи мне, матрона, - наварх для разнообразия решила побыть вежливой и не использовать в отношении порядком утомленной лацийцами собеседницы обращения типа "рыжая cunni" и "варварка", - ты слыхала когда-нибудь о фамилии Антонии?
Эпонима, доселе взиравшая на Аквилину со смесью досады и брезгливого уважения, подобралась. Зрачки галийки едва заметно расширились, и Ливия поняла, что торпеда, как говорится, пришла. Кто такие Антонии, Эпонима явно знала.
- Секунду, - обронила галийка и, не сводя настороженного взгляда с Ливии, тихо прошипела что-то на своем варварском наречии. Видно, уточняла. - Продолжай.
- То есть, слыхала, - удовлетворенно кивнула наварх. - Тем лучше. Видишь ли, помимо совершенно тебе бесполезных легионеров, которых моему сенатору пришлось выкупать такой дорогой ценой, у меня в эскадре - чисто случайно! - имеется кое-что действительно ценное. То есть, кое-кто. Мой собственный, личный психокорректор. Стопроцентный Антоний, близкий генетический родственник и любимый ученик знаменитой Антонии Альбины. Кроме того...
Ливия довольно коротко, но ёмко изложила послужной список Луция Антония Цикутина, поглядывая на реакцию галийки. Та слушала внимательно, и первоначальное недоверие быстро сменилось интересом. Таким хищным, что даже проекция не в силах была скрыть алчный огонек в глазах матроны.
- Отлично, я поняла! - почти воскликнула Эпонима, когда рекламный угар Аквилины пошел на убыль. - Все поняла, кроме одного - а зачем тебе, мятежнице, психокорректор на борту?
- Так вот и я о чем, - Ливия улыбнулась, привычно копируя Фиделиса над кормушкой. - Мне, мятежнице, психокорректор на борту совершенно ни к чему. А вот боеприпасы, к примеру, очень даже нужны. И запчасти, ты понимаешь. Мы ведь собирались встать у вас на небольшой ремонт. Закупить кое-что... ну, тебе наверняка переслали список наших предварительных заказов. А теперь всё пошло к воронам! И я тут подумала: может, мы сумеем все-таки выйти из ситуации с обоюдной выгодой?
Эпонима недоверчиво насупила медные брови, чуть призадумалась, а потом расхохоталась искренне и неудержимо, почти до слез. Ливия терпеливо и снисходительно дожидалась, пока несдержанная варварка усмирит эмоции.
- Аквилина! - отсмеяшись, махнула рукой матрона. - Ты всерьез предлагаешь обменять настоящего лацийского психокуратора на... На запчасти?
- В основном, - кивнула Ливия. - Но не только на запчасти, конечно. Я и от консервов не откажусь, если что. Загляни в список, там все указано.
Матрона заглянула. Наварх так же терпеливо ждала, пока галийка просмотрит все заявки и спецификации, проворчит какое-то варварское ругательство себе под нос, нахмурится, почешет левую бровь и, наконец-то, снизойдет до следующего этапа торга:
- Если перевести в денежный эквивалент, то я за такую сумму десяток отличных специалистов куплю. И останется еще немного, чтобы премии каждому выдать. Не слишком ли многого ты хочешь за простого психолога, Аквилина?
Ливия и бровью не повела. Эпонима уже попалась, и обе женщины знали это. Галийка следовала правилам древнейшей торговой игры, а мятежный наварх подыгрывала ей. В конце концов, после всех треволнений, почти настоящего столкновения и вполне реальных угроз, Эпонима имела право на маленький бонус от беспокойных гостей. С лацийской снисходительностью Ливия ей это обеспечила.
- Значит, не договоримся, - пожала плечами наварх, игнорируя отчаянную, хоть и молчаливую мольбу Антония. Психокорректор, оставаясь за пределами конуса связи, разве что не подпрыгивал. Руками так точно махал.
- Ну, нет так нет. Мое дело - предложить, - лицемерно вздохнула Аквилина. - Прощай, матрона. Конец свя...
- Постой! - воскликнула галийка, укоризненно качая головой. - Ну что вы за... субьекты, в самом деле.
Ливия выгнула бровь. Интерес матроны был столь велик, что "биоконструктов" повысили до нейтральных "субъектов"? "Не продешевить бы", - озабоченно подумала она.
Антоний затаил дыхание.
- Я рассмотрю твое предложение, Аквилина. Но ты должна дать мне возможность ознакомиться с... познакомиться с человеком, выразившим желание эмигрировать на Бренну.
Матрона есть матрона. Так дипломатично работорговлю еще никто в галактике не называл.
- Собеседование? - блеснула эрудицией Ливия. - Да пожалуйста. Только недолго. Видят боги, чем скорее мы покинем вашу гостеприимную систему, тем лучше будет для всех нас.
Она поманила психокорректора и жестом предложила ему лично пообщаться с будущей рабовладелицей. То есть, извините, работодательницей.
- Домина, - сразу взял верный тон Антоний, и Эпонима заинтересованно сощурилась.
И Ливия поняла, что самая выгодная (и пока единственная) сделка в ее жизни только что с блеском состоялась.
"Надеюсь, варварка справится с дрессировкой нашего Цикутина лучше, чем я, - с легкой грустью подумала наварх. - Что за судьба! Почти всесильный психокуратор, бесправный балласт, объект торга, а затем... Но тут он, по крайней мере, жив останется. И точно не будет голодать и подвергаться иным лишениям".
Может так случится, что "продажа" Антония - это лучшее, что произошло в его странной жизни. А может, он останется единственным живым свидетелем мятежа "Аквилы". Участь мятежников туманна, но в счастливый исход по-настоящему верили только корабельные гетеры. И еще Гней Помпилий, кажется, проявлявший в последнее время странный для авгура оптимизм. Все же прочие...
Ливия хмыкнула. Если кто-то из мятежников и завидовал "проданному" Антонию, они делали это молча, хвала вечным богам.
В иных обстоятельствах, в другое время и уж точно в другом месте первым, что сделал бы Курион, едва услышав, что галийский бот с заложниками пристыковался к "Аквиле", было - бежать к шлюзу и лично убедиться, что с Кассией все в порядке. Сопроводить ее в медотсек, грозно помаячить за спиной у врача, проверить и перепроверить все показания, а потом отконвоировать свою дестинату в каюту, чтобы никогда, никогда больше...
Но Ацилий уже и так успел поставить личные желания выше обязательств сенатора и лидера, и результат был плачевным. Если бы не Ливия, как знать, чем бы все обернулось. Его собственные планы тянули только на изощренный суицид. А все потому, что голова, обязанная думать о деле, была заполнена мыслями о женщине. Да, близкой, да... необходимой, как воздух, но все-таки одной-единственной женщине. Из более чем полутысячи человек, последовавших за ним в неизвестность.
Неприемлемо. Плебеи есть плебеи, и неприемлемо демонстрировать им свою слабость, свою... привязанность. Во всяком случае, так явно и откровенно. Хотя бы не в таких условиях.
Ацилий слушал доклады, наблюдал за быстрой, но отнюдь не торопливой подготовкой эскадры к отлету, "контролировал ситуацию", можно сказать. Делал вид, что контролирует. Наварх "Аквилы" ясно дала понять ему - и всем остальным! - в чьих руках на самом деле сосредоточена вся власть в эскадре. Кто в действительности вдохновитель, зачинщик и лидер этого бунта. Ливия Терция Аквилина, кто ж еще. Командир "Аквилы" преследовала свои цели, и только Вечным богам ведомо, чего она на самом деле хочет. Гай же Ацилий был нужен Аквилине в качестве знамени, этакого ходячего корабельного вексиллума, удачно скрещенного с генератором пламенных речей.
Удивился ли он? Пожалуй, что нет. Примерно чего-то подобного и можно было ожидать от высшего офицера из фамилии Ливиев. Выше наварха на корабле только боги, место же залетного патриция в этой иерархии... как выяснилось, не намного выше, чем у гетеры из рекреации.
Был ли он расстроен? Да. Признаться честно - да. Но не намерением Ливии вышвырнуть его за борт, не публичным унижением и даже не откровенностью наварха. Тут другое. Рано или поздно, но от таких сподвижников придется избавляться. Здесь, в глубинах враждебного пространства, Ливия Терция и ее летучий префект вместе с опасной вооруженной бандой бунтовщиков была незаменима и превосходна. Но потом, после победы... Таких союзников Куриону не простят.