Выбрать главу

- Ты здесь, - молвил он, не утруждая себя вступлением. - Полагаю, это значит, что шансы мои не так малы.

Патриций с изнасилованным мозгом и плебей с выпотрошенной душой - достойные союзники, не так ли?

- А ты, полагаю, следуешь по стопам великих: через Рубикон намерен отправиться прямо на Лаций, чтобы... - Клодий ухмыльнулся, приглашая Ацилия продолжить. Но тот молчал, и зрачки трибуна изумленно расширились: - О! Я угадал. Ты летишь на Лаций.

- Вот именно, - отрезал Ацилий. - Я не стану прятаться, когда есть возможность нанести удар.

- Я все-таки присяду, - Клодий покачал головой и, придирчиво осмотрев кресло на предмет возможной грязи, аккуратно в нем умостился. - Что ж, смело. Но одной смелости маловато. Нужно кое-что получше и поубедительней твоих речей, которыми "Аквила" забивала эфир, пока вы удирали с Цикуты. Какой-нибудь несокрушимый аргумент, способный завоевать души плебеев.

- У меня, - Курион оперся о столешницу, почти нависая над трибуном, и прищурился, - есть воскресший наварх триремы "Севера". И призрак самой "Северы", если придется. Как тебе это?

- О! - Клодий откинулся на спинку кресла, уходя из-под психологического давления. - Неплохо для начала. Но чтобы это сработало, тебе нужно подготовить почву. История с "Северой" случилась десять лет назад, чтобы о ней вспомнили и заговорили, нужно время. И доступ к информ-системам Республики. То, чего у тебя нет - ни первого, ни второго.

- Или, - Ацилий подхватил, продолжил и развил мысль, словно только этого и ждал, - мне нужен союзник. Народный трибун подойдет.

- Предлагаешь мне стать орудием для достижения твоих целей, мятежный Курион?

- Просто возвращаю долг, - пожал плечами патриций и добавил: - Ведь из меня ты такое орудие выковал. Так что будем теперь на равных. Мятежный Клодий Пульхр.

Клодий поднял глаза и улыбнулся искренней и чистой улыбкой, такой же неуместной на его смазливой физиономии, как весталка в секторе рекреации. Или патриций в коннект-капсуле.

- И как давно ты понял, мой Гай?

- К сожалению, не так давно, как следовало бы. Верно, я действительно был туповат, пока мне череп не просверлили.

- Не печалься, ты же живорожденный. Тебе простительны ошибки, - вздохнул Клодий. - И заблуждения. Но зато теперь ты точно знаешь, что из себя представляют плебеи, чего они хотят и как обратить их желания в их же пользу. Ну, и наши с тобой желания тоже. Значит, летим на Лаций. Народный трибун на мостике призрака триремы "Севера"... м-м-м, что за зрелище будет! Может, нам повезет, и Гая Клавдия просто хватит удар?

- Ты со мной, - Ацилий не спрашивал, он просто уточнял. Чтобы удостовериться.

- О да, - трибун кивнул. - А ты - со мной. Наконец-то.

Курион на миг заколебался, но протягивать руку для пожатия все-таки не стал. Клодий понимающе фыркнул. А потом резко посерьезнел, даже как-то посерел:

- Гай, понимаю, это глупо, но... Можешь не верить, но я и в самом деле не думал, что дойдет до казни. Тетя Корнелия и девочки... Старый fellator клялся ларами, что их это не коснется. Я действительно не знал, пока не стало поздно, и никакое вето уже не могло им помочь.

- Знаю, - после недолгого молчания сказал Ацилий и все-таки протянул ему руку. - И - благодарю. За твое вето. Идем, ошарашим моих плебеев.

Глава 16

В Зимнем Мире бушевала метель. Эта свирепая снежная буря была лишь бледным отражением смятения в душе у Фортунаты. Она снова ничего не понимала в этой жизни. Уже в который раз.

Она-то думала, что Ацилий шутил насчет союзничества с сукой-Клодием, по-своему, по-патрициански, по-живорожденному. А он и в самом деле замирился с народным трибуном, словно тот не предатель никакой. Вроде как у них в Сенате недоразумение вышло, которое теперь, к общему удовольствию, разрешилось полюбовно.

Кассия в воображении своем рисовала суку-Клодия - мерзким, лысым, полубезумным уродом, эдаким человекоподобным инсектоидом, если которого пристрелить, то лишь зеленая слизь брызнет в разные стороны. А на деле он оказался красивее всех амикусов, каких бывшей манипуларии видеть довелось. Ладный такой, белокурый, голубоглазый, словно живьем сошедший с рекламной проекции. Был бы и в самом деле тружеником сектора рекреации, пользовался бы бешеным успехом. Фортунате же больше всего хотелось вбить нахальную ухмылочку суки-Клодия ему же в глотку вместе с зубами и губами.

Но Гай Ацилий сказал: "Этого делать нельзя. Теперь он наш союзник и соратник". И очень предусмотрительно взял с дестинаты слово не калечить Публия Клодия любым способом.

- И за это живую лисицу пообещал завести на Тиррене. Представляешь, Руфус? Ты не обижайся только, хорошо?

Виртуальный лис и не думал таить злость на хозяйку его мира. Напротив, он положил голову ей на колени и глаза хитрющие прикрыл. Мол, вот еще, была охота ревновать!

Так они и сидели в шалаше из еловых веток -- Кассия и Руфус, смотрели на снежную круговерть, слушали, как гудит ветер где-то там, наверху, в серой мгле.

- Я побоялась, что в реале отмочу чего-нить непотребное. Плюну в суку-Клодия и по его смазливой морде разотру. Вот к тебе сбежала, пока злость не уймется.

Руфус выразительно шевельнул пушистыми ушами.

- Как думаешь, я когда-нибудь пойму, что у моего Гая в голове делается, когда он такие штуки откалывает? Это потому, что он живорожденный, или потому, что сенатор? - размышляла девушка, неторопливо поглаживая роскошную рыжую шубу своего любимца. - А с другой стороны, Северин же меня не убил из мести, верно? Хоть он и Фурий. Правда, я не думаю, что когда-нибудь смогу простить суку-Клодия.

Хитрый лис чуть слышно заворчал, словно даже сквозь сон выражал полнейшую солидарность в вопросах мести всяким предателям. Да, надо, но с умом и со смыслом.

- А вдруг он моего Гая снова обманет?

Но Руфус совсем уж по-домашнему свернулся в клубок и спрятал черный нос в пушистый хвост. Метель его окончательно убаюкала, было ясно, что пока она не уймется, лис не собирался покидать своего теплого укрытия.

- Вот это ты правильно придумал, - похвалила его Кассия. - Пусть минует наша буря, а там поглядим. Надо будет суку-Клодия размазывать по обшивке, или пусть живет. А я тебе подарю и Весну, и Лето, и Осень -- чтобы полный цикл. И подружку-лисичку. Будете бегать вместе, растить лисят... Слышь, Руфус, пусть у меня будет сто живых лисиц, я тебя не забуду и не предам, так и знай. Честно-честно.

Руфус знал. Лисы, вообще-то, отлично разбираются в людях.

- По всему выходит, что в моем летучем бестиарии пополнение, - сказала Ливия, немного нервно косясь куда-то в сторону, за пределы конуса связи. - К нам присоединился целый народный трибун. Ты меня очень обяжешь, Марк Фурий, если поставишь для него табуретку на мостике "Целеры".

Фурий кивнул, изо всех сил сдерживая ухмылку.

- ... заднескамеечники, мой Гай... - донеслись до наварха "Целеры" обрывки какой-то горячей дискуссии, кипевшей, по всей видимости, за спиной у Аквилины. - Заднескамеечники, которых равно игнорировали и твой патер фамилиас, и мой, покусай их обоих Цербер. Не уподобляйся хоть сейчас поколениям безупречных и брезгливых Курионов. Нам хватит сил, чтобы наловить количество заднескамеечников, потребное для кворума...

По всему выходило, что вновь присоединившийся к мятежникам трибун сходу взял быка за рога, а Божественного Ацилия - за... край тоги.

- ... несешь чушь! - возражал лидер и вдохновитель. - Согласен, видимость легитимности мы могли бы обеспечить, но как, по-твоему, мы станем их ловить? Твоей тогой?

- Два сенатора, - очень спокойно молвила Ливия, - это уже слишком много сенаторов. Забери его, Марк Фурий, ради твоих ларов.

- Табуретку, значит, - Фурий потер подбородок. Глаза его искрились. - И койку?

- Главное - дай ему доступ к пульту пространственной связи, - она вздохнула. - Пусть вещает. А его барку я пока в отсек "гарпаго" загоню, как раз поместится.