Ночь они провели в узкой расселине глубиной не более двух-трех метров. Сначала они попытались уснуть без огня, про сто завернувшись в одеяла, но ничего не получалось — было слишком холодно. Потом Зара предложила собрать лошадиный навоз и поджечь его, ибо никакого иного топлива здесь не было. Вскоре неожиданно для себя Фальк понял, что запах горящего навоза бесконечно нравится ему.
Что касается ужина, то Джэйл достала из мешка последний кусок ветчины и, взглянув на Тора, аккуратно разделила его на четыре части. Никто не возражал — Тор стал полноправным членом отряда.
Волк мигом проглотил угощение и облизнулся, не спуская с Зары янтарно-золотых глаз. На его морде было написано: «Ладно, закуска ничего, но где сам обед?» По расчетам Джэйл путь через горы должен был занять еще не менее трех дней, и дальше идти предстояло голодными — вряд ли здесь представится возможность поохотиться. Хорошо хоть в питье они не испытывали недостатка — вокруг было сколько угодно снега и льда.
Второй и третий день мало отличались от первого. Желудок Фалька так громко протестовал, что Тор то и дело ставил уши торчком. Вечером, еще засветло, они разбили лагерь на крохотной площадке. Повсюду лежали сугробы снега, но в этом месте ветер расчистил небольшой участок скальной породы, так что здесь можно было развести такой же, как накануне, костер. Фальк почувствовал, что благодарен богам и за эту малость.
Он лежал, пытаясь согреть дыханием пальцы, и внимательно изучал оказавшийся прямо перед глазами камень, на поверхности которого был воспроизведен в миниатюре местный ландшафт: те же ущелья, вершины, тропы. Смотреть по сторонам Фальку не хотелось. Изо всех сил он пытался забыть голод, однако все яснее понимал, что это путешествие ему явно не по плечу. Он дошел уже до предела сил — и физических, и моральных.
Он хотел стать героем, таким, как Зара или Джэйл. Он хотел исполнить свой долг, не зная страха и сомнений. Он хотел, чтобы люди с благодарностью повторяли его имя. Он хотел, чтобы Эла им гордилась. Он хотел забыть о прежней жизни лгуна и шулера и стать другим.
Но как бы ни хотела ворона стать орлом, ей суждено остаться вороной. Фальк окончательно убедился, что ввязался не в свое дело. Ему нечего здесь делать, он ничем не может помочь своим спутницам-воительницам. Даже наоборот — он лишний груз, балласт, который лишь замедляет их движение. Надо бы набраться мужества и оставить Зару и Джэйл при первой же возможности. Так было бы лучше для всех. Но, увы, уже поздно. От одной мысли, что нужно будет в одиночку спуститься по горному склону и одолеть Гиблую топь, у Фалька затряслись поджилки. Нет, надо потерпеть, совсем немного. Может быть, один день, не больше. А потом он никогда не станет ввязываться ни в какие авантюры. Все, решено. Довольный своим решением, Фальк задремал.
А на следующий день горы попытались взять свою дань.
С утра жеребец Зары проснулся в дурном настроении. Он едва позволил себя оседлать, а когда маленький караван двинулся в путь, то и дело пытался лягнуть других лошадей, постоянно тянул свою хозяйку к самому краю тропы. Казалось, что-то его беспокоит. Зара, по-прежнему возглавлявшая караван, как могла успокаивала его. Фальк шел следом за капризной животиной и сосредоточил внимание на том, чтобы держаться подальше от его копыт. К счастью, его лошадь не выкидывала никаких фортелей и покорно трусила следом за Фальком, выражая свои чувства лишь кротким фырканьем. Ветер сегодня немного ослаб, снегопада не было, а потому Фальк надеялся, что, несмотря на фокусы жеребца, они пройдут больше, чем в минувший день.
Внезапно вампирша резко остановилась, обернулась и скомандовала Фальку:
— Назад!
— Назад? — переспросил он изумленно. — Ты хочешь сказать, надо спускаться?
Эта мысль показалась ему особенно абсурдной именно потому, что в последние дни он сам больше всего на свете мечтал повернуть назад. Может быть, Зара прочла его мысли вчера на стоянке и теперь решила, что он недостоин быть их спутником?
— Ну, в самом деле, я… — начал он, но договорить не успел.
В тот же миг, напуганная вторжением незнакомцев, со скалы сорвалась летучая мышь и метнулась прямо в лицо Фальку. Он отпустил поводья и принялся отмахиваться от мыши, которая в ужасе вцепилась ему в волосы.
Это оказалось чертовски больно и к тому же очень-очень страшно. Фальк с перепугу забыл о том, где находится, забыл обо всякой осторожности, заорал, бросился вперед, но тут же споткнулся, упал на тропу и понял, что его левая нога висит над пропастью.